И вот в центр поляны в своих белых одеждах вылетел Эльсинель, он скользил над травой, как будто опасался помять ее, хотя я был уверен, что больше жрец беспокоится за чистоту своего костюма. Он поднял руку, и, словно отвечая его молчаливому призыву, заиграли всеми красками радуги цветы-призраки. Из толпы вышли Павел, Хельга, Андрес и Светлана. Последней, как бы не зная, на что решиться, к ним присоединилась Лаура. Она обернулась на меня и тут же опустила голову и пошла за всеми.
Эльсинель взмахнул руками еще раз, и над ребятами засветился невиданный по своим масштабам и красоте вход.
Толпа ахнула от восторга, а в воздухе закружились голубые бабочки. Подошел отец и положил руку мне на плечо.
Еще взмах, и за моим братом образовалась мрачная, похожая на пещеру дыра с блестящей ступенью, на которую он должен был вначале подняться.
– Не беспокойся. Он уйдет не раньше, чем покинут нас твои друзья. Я принимал участие в заклятии и знаю… – Отец не договорил, увлеченный зрелищем. Над моими друзьями образовалось снежное кружево, я во все глаза глядел на Лауру. Бабочки начали сплетаться в круги и восьмерки. Судя по всему, представление обещало быть долгим.
«Ну вот и все», – не успел подумать я, как вдруг Лаура сорвалась с места и вылетела из блестящего вихря, распугав танцующих насекомых.
– Я не хочу улетать! Мне нечего там делать! Тот, кого я люблю, здесь! И я пойду с ним хоть в саму бездну!
Я подался вперед. Эльсинель упал на колени, харкая кровью, магическая вьюга прорвалась вслед за Лаурой, и теперь снежинки метались по поляне. Отец бросился на помощь пострадавшему магу и как мог заделал дыру.
– Финист Ясный Сокол! – кричала девушка. – Я люблю тебя! Я иду к тебе!
Я подумал, что она собирается покончить с собой. Ребята начали исчезать, в то время как Лаура, растолкав охранников и разорвав траурные знамена, бросилась на шею моего брата.
– Финист! – услышал я ее чистый звонкий голос. – Я люблю тебя! Я никому тебя не отдам! Я люблю тебя с той самой минуты, когда ты прилетел в замок на своем черном драконе. Я никого до этого не любила и не полюблю никогда! – Он обнял ее. И тут только до меня дошло, что Герман давно уже не был тем ребенком, которым я считал его. Он стал мужчиной – сильным, любящим и любимым моей Лаурой.
– О… ради Святого острова оставьте принца в Элатасе! – взмолилась, падая на колени и протягивая руки к Эльсинелю, Ангелика. – Разве вы не видите – они любят друг друга!
– Это невозможно, – в замешательстве бормотал жрец. – Заточение Адского принца – единственная гарантия мира.
– Я не хочу! – не выдержала Джулия. Но в этот раз ее уже никто не слушал.
– Нельзя! – Карл прижал ее голову к своей груди. – Нельзя! С ним же невозможно договориться!
– Я не отдам тебя, я пойду с тобой! – как безумная твердила Лаура, покрывая лицо избранника поцелуями. – Пожалуйста! Я люблю его!
В воздухе пронесся звон, словно тысячи серебряных колокольчиков разом оторвались от земли и теперь летят в небо. Мои друзья исчезли, помахав нам па прощание.
И тут же зажегся синий огонь над дырой за спиной Германа.
– Сделайте что-нибудь, я не хочу! – задыхалась Лаура.
– Да не стойте вы истуканом! – Я бросился к Эльсинелю и рывком поднял его на ноги. – Пусть она уходит вместе с ним – раз уж так решила! Не мучайте их больше!
– Но я не могу… это не положено… она же ничего не сделала… чтобы отправлять ее в вечное изгнание.
– Вам что, нужно, чтобы она Элатас подожгла?! – Моя сестра вырвалась из объятий Карла и ринулась на жреца. Я хорошо знаю, что бывает, разозли ее посильнее.
– Но она, я не могу… – Эльсинель отмахивался руками, словно Джулия одним своим присутствием делала ему больно.
– А на то, чтобы я сопровождала сына, вы могли дать согласие?! Прах вас побери – жирная, мясная ящерица! – вступила в бой мама.
– Но вы же, ваше высочество, – его мать! – Старик терял силы, меж тем дыра, покрываясь голубой рябью, уже достаточно сильно втягивала в себя сопротивляющегося Германа.
– …а она – она никто! – И тут я снова услышал голос Лауры. – О Дракон! Мы созданы друг для друга и будем вместе, как две половинки луны, сведенные воедино на празднике полнолуния! О, дракон! Благородный и великодушный дракон, возьми меня своей женой, милый. В сияющий полдень на троне из живых роз!
Я упал на землю, уже не скрывая слез. Ведь Лаура почти что слово в слово повторяла текст из моей первой сказки, из моего «Тигля». Долгие годы я представлял себя в роли золотого дракона, даже не догадываясь, что этот дракон – мой младший брат. В то время как я из сказочника становился теперь просто летописцем.
На последний словах Лауры Герман сорвал с руки черный перстень и надел его на пальчик своей невесты, после чего они вместе запрыгнули на светящуюся тревожным синим пламенем ступень и исчезли в магическом входе. В последний момент брат взглянул на меня, словно хотел, чтобы эта картинка отпечаталась в моей душе на вечные времена. Но я и так не забыл бы ее никогда в жизни.
Вслед за ними тихо и совершенно незаметно исчез Эльсинель. Испарился, так и не назвав истинного имени «Святого острова» – мира, которому я теперь принадлежу.
Я стоял, все еще не в состоянии поверить в то, что Лаура вот так просто взяла и исчезла навсегда, а я остался один. Теперь, наверное, уже навсегда…
Кто-то положил мне руку на плечо. Я обернулся и не сразу нашел, что оказать, передо мной стояла ослепительная красавица с. черными длинными косами и самыми прекрасными в мире глазами. Одета она была в бронзовую курточку из кожи дракона, в черные кожаные штаны – какие обычно выбирают себе наездники, и мягкие красноватые сапоги.
– Привет, Карлес! Наконец-то я нашла тебя! – задорно выпалила она и прижалась ко мне, ее волосы пахли как весенний сад.
Я по-прежнему стоял, дурак дураком, слова, много разных слов толпились на выходе, загораживая дорогу и мешая всем и вся. Меж тем моя дама обиженно отскочила, надув губки.
– Как?! Ты смеешь не узнавать меня, мерзавец?! Знаешь, что моя мама – знаменитая гасительница Рагнеда делала с мужчинами, которые при встрече не узнавали ее сразу? Она…
Но я не стал слушать, что делают в таких случаях прославленные убийцы, а просто обнял ее.
– А я еще так мечтала, так торопила воинов, освободивших нас, чтобы они доставили нас в твой паршивый Элос. А тебя там даже не было! У-у-у, противные, неповоротливые мясные ящерицы, – плакала она, молотя по мне кулачками, – а потом я что есть сил неслась в Танаталатес изрубить Повелителя на куски и приготовить из его печени салат с лепестками «Призраков». Но и тут кто-то опередил меня! И вот теперь ты в довершение неприятностей еще и не узнаешь меня! – всхлипывала Милица.
Я почувствовал трепет ее тела и вдруг понял, что уже не так сильно переживаю потерю Лауры.
– Ничего. Все позади, дорогая. Теперь мы вместе и…
– Правда? Только если ты это потому говоришь, что тебе меня жалко, то не надо! – Она снова вырвалась, глаза горели недобрым пламенем. – Я воин милостью Божьей, я гаситель, и ты, будь хоть трижды принц, оскорблять меня не смеешь! А то… И получше тебя найдутся! Я может вообще замуж не выйду!
«Ну вот, и она туда же. Сдались им всем эти свадьбы». Я попытался взять скандалистку за руку, но она при всех залепила мне не слабую пощечину и под хохот обступивших нас рыцарей упала в мои объятия, вдруг утратив весь свой запал.
– Ну и девка! – хмыкнул Морей и тут же нырнул в толпу, не желая связываться.
– Уведи меня отсюда, – прошептала Милица. Я обнял ее за талию. Она казалась такой хрупкой и беззащитной. Я спешил посадить ее на свою грифоншу и срочно, пока не начался новый приступ «праведного гнева», отвезти в Элос.
До лужайки, где резвились наши кошки, оставалось не более пятидесяти шагов. Я разглядел белого
