– Вот, наконец-то…
Еще одна женщина, с двумя тяжелыми сумками в руках, – один из мужчин сунулся навстречу, помог. Женщина и так плакала, а освободив теперь руки, начала все сильнее подвывать, стараясь утереть все слезы сразу. Шагающий за ней немолодой финн в черной форме с теми же желто-красно-черными нашивками что-то успокаивающе гудел, не понимаемый никем.
Еще сколько-то секунд, и выбежал еще один финн, сказавший несколько слов вышедшему перед ним пограничнику. Курящие покидали сигареты, – половина в урну, половина себе под ноги. Чувствовалось, что финны это увидели, но не сказали ни слова: видимо, все понимали.
Второй из финнов, который был в приторно-зеленой светящейся накидке поверх пуховика, открыл машину и завел мотор. Все полезли вовнутрь, мешая друг другу сумками. В некоторых звякало, в других лязгало железом – все везли что-то свое. Пограничник подошел к двери за последним севшим, оглядел всех, что-то спросил. Один из мужчин ответил ему по-фински, остальные просто сидели. Не столкнувшись с Николаем глазами, пограничник оглядел всех и с силой закрыл дверь, громко хлопнув ее обрезиненным краем.
– Бляди, – очень спокойно сказала оказавшаяся рядом женщина лет сорока. Крашеная блондинка с приятным строгим лицом, на котором были усталость и холодный гнев. – А ты что, не согласен?
– Согласен, – буркнул Николай, не уверенный, кого она имеет в виду, но уже догадываясь.
Женщина ничего больше не сказала и вообще так и не повернулась в его сторону. И хорошо, потому что сердце снова начало давать перебои и каждый раз это отражалось в его глазах. Его не волновал убитый враг – то ли третий, то ли четвертый на его счету за все годы, за третью боевую или приближенную к боевой операцию и за вторую настоящую войну. Но он не знал, что будет впереди, что случится быстрее – кончится неполный километр впереди, проходимый на скорости «30», как предписывалось знаками по сторонам, или кончится отведенное ему каким-то неведомым чудом время.
– Во, уже наши…
Здоровенный мужик в плоской утепленной кепке «под Ватсона» полуобернулся к Николаю и женщине со своего сиденья впереди и исказился лицом, будто не мог произнести сидящие в горле слова.
Они подъехали, и водитель прижал машину к тротуару рядом с длинным зданием, в котором размещались какие-то службы. Стойки пограничного контроля были справа, а таможенники подошли почти сразу, как из «Фиата» стали выходить первые прибывшие.
– «Орбита»? – поинтересовался таможенник в форменной куртке с погонами старшего прапорщика.
– Да… – довольно зло ответили ему вразнобой несколько человек.
– Ничего, ничего, – неожиданно по-человечески произнес таможенник. – К досмотру есть у кого чего?
Люди смолчали, и тот просто указал на тротуар. После минутной толчеи и кряхтения все пооткрывали сумки, и таможенник с присоединившимся к нему еще одним старшим прапорщиком быстро прошелся по ним.
– Шины бросил, – со злостью произнес один из мужчин. – 400 евро отдал, плюс дорога. Думал, сэкономлю.
Таможенник ничего не сказал, но мужчина заткнулся. Впрочем, было ясно, что он сказал это просто так, просто чтобы выплеснуть эмоции.
– А чего 12 человек? Звонили же, что 11, – вдруг спросил первый из таможенников второго. Тот пожал плечами, старший прапорщик осмотрел всех, тоже пожал плечами и снова склонился над очередной сумкой – в ней были сплошные морепродукты в ледяных пакетах, вложенных в фольговые карманы.
– Рыбу нельзя сырую, – равнодушно сказал он и сам поморщился своим словам, махнул рукой. Женщина снова заплакала, подтягивая к себе сумку.
– На паспортный контроль, – бросил он, поворачиваясь ко всем спиной. Несколько человек из их группы уже были у будки пограничницы, молча и деловито ставящей штампы, будто ничего и не было, будто все было как обычно.
– А там как? – вдруг спросил оставшегося позади всех Николая второй таможенник, стоявший прямо за его спиной.
– Да я и не знаю. Я не сумел пройти, меня оттуда завернули, в километре, – честно ответил он.
– Это как?
Николай не нашелся что сказать, потому что просто не представлял, как можно объяснить произошедшее.
– Ты не с «Орбиты», не из назад отправленных?
Он снова смолчал, только пожал плечами. Это было даже смешно.
– К пограничной службе меня отведите, пожалуйста, – вежливо попросил он. – Потому что у меня и паспорт непростой, и случай особый.
Николай показал таможеннику паспорт из своих рук, не открывая. Тот приподнял брови «домиком», обернулся влево и вправо. Подумал. Повел.
Через три минуты слово «Асигару» было произнесено вслух в первый раз из многих. Через пятнадцать впервые прозвучало слово «Везучий». Его новое рабочее имя.
Воскресенье, 17 марта
Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим.
Руководящий директор полиции Метрополии Берлин Карл Густав Эберт клацал зубами о край принесенного напуганной секретаршей стакана и скулил. Именно скулил, как напуганный или безнадежно голодный маленький щенок, как не умеющий еще говорить ребенок, потерявший родителей. Два находящихся в его кабинете
– Герр руководящий директор… Карл… Вы слышите меня?
Разом постаревший на десять лет человек обвел глядящих на него нездоровым, мутным взглядом. Задержался на мгновение на лице секретарши, притоптывающей на месте от непонимания. Не знающей, что ей делать дальше, куда бежать, кому звонить. Не отвечал он долго, потом хрипло произнес: «… Да».
– Не время плакать, Карл. Совсем не время. Марта! Выйдите отсюда немедленно. Нет, лучше принесите еще воды, сейчас же.
Секретарша бросилась исполнять, так и не убрав выражения ужаса с лица. Как только дверь за ней захлопнулась, второй из офицеров заговорил быстро и четко, как с контуженым или тяжелораненым, который плохо слышит и плохо понимает происходящее, оглушенный болью и сконцентрировавшийся на собственных ощущениях.
– Карл! Мы знаем друг друга почти двадцать лет. Мы знаем цену друг другу. Это не наша весовая категория. Надо что-то делать, Карл!
– Что?..
По голосу было ясно, что Эберт вот-вот сорвется снова, и он заговорил еще быстрее, пока секретарша не вернулась. Этот офицер являлся заместителем начальника Полицейской инспекции полицейской специальной службы, его ранг соответствовал армейскому лейтенант-оберсту. Он не должен был здесь находиться.
– Список, Карл. Нужен список ключевых имен, срочно. Ты должен созвать экстренное совещание, объявив произошедшее угрозой для безопасности государства. Совещание по «вновь открывшимся обстоятельствам» дела Дерека Йетера. Ты руководитель
