Ауслендер С. А. Письмо М. А. Кузмину. 22 (9) апреля 1908 г. // РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 227. Л. 8.
Ауслендер С. А. Письма М. А. Кузмину // РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 227. Л. 3–5.
И. Дж. [И. В. Иванов]. <Рец.:> С. Ауслендер. Последний спутник. М., 1913 // Утро России. 1914. № 8. 11 января. С. 6.
Минакина Н. Н. Воспоминания о Михаиле Кузмине и Сергее Ауслендере / Публ., предисл., коммент. Т. П. Буслаковой. С. 157.
Ауслендер С. А. Сердце воина. Пг., 1916. С. 11. Далее рассказы сборника цитируются в тексте с указанием страницы.
См.: Ауслендер С. В поезде Верховного правителя // Голос сибирской армии (Екатеринбург). 1919. № 5. 6 апреля. С. 2–3.
О деятельности С. Ауслендера в 1918–1922 годах см.: Тимофеев А. Г. С. А. Ауслендер в периодике «белого Омска» (18 ноября 1918 — 14 ноября 1919). Материалы к библиографии и несобранные статьи // Петербургская библиотечная школа. 2004. № 1. С. 20–37.
См. воспоминания Л. В. Горнунга о встрече с писателем 8 июля 1926 г.: «Сергей Ауслендер жил в одном из Конюшковских переулков близ Красной Пресни и Зоологического сада. Я отыскал старый двухэтажный дом, поднялся на второй этаж. Дверь мне открыл Сергей Абрамович и провел в свою комнату. <…> Я знал Ауслендера по портрету 1909 года в сборнике „Альманах-17“. Сейчас он выглядел, конечно, иначе. Он похудел, постарел, волос на голове было намного меньше. Был он коротко острижен, лицо было бритое. Рост его был выше среднего. Комната, куда он меня провел, была довольно большой, около двадцати метров, с низким потолком. Было много старой мягкой мебели, стульев, кресел, расставленных по всей комнате. Посередине стояло пианино, по стенам два-три мягких дивана» (Горнунг Л. В. Воспоминания о писателе С. А. Ауслендере и поэте М. Кузмине. <1970-е гг.>//РГАЛИ. Ф. 2813. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 1).
Минакина Н. Н. Воспоминания о Михаиле Кузмине и Сергее Ауслендере. С. 160–163.
…маленькая, чернявенькая, только глаза и видно… — с р. данное Андреем Белым описание внешности Н. Петровской: «Облик ее противоречивый и странный: худенькая, небольшого росточку, она производила впечатление угловатой: с узенькими плечами, она казалась тяжеловатой, с дефектом: какая-то квадратная и слишком для росточку большая, тяжелая голова, казавшаяся нелепо построенной; слишком длинная. Слишком низкая талия; и слишком короткие для такой талии ноги; то казалась она мешковатой, застывшей; то — юркала, точно ящерка: с неестественной быстротой; она вздыбивала двумя пуками свои зловещие черные волосы, отчего тяжелая ее голова казалась еще тяжелее и больше; но огромные карие, грустные, удивительные ее глаза проникали в душу сочувственно; и подмывали на откровенность даже и тогда, когда открывалось, что верить ей нельзя; бледное зеленоватое лицо с огромными кругами под глазами она припудривала; и от напудра оно казалось маской, теряя игру выражений, присущих ему; в обществе она страшно теряла; а в разгаре беседы вдруг сквозь эту пудру проступал нежный румянец; и лицо полнилось выражением; но огромные, чувственно вспученные губы, кровавые от перекраса, кричали с лица неудачной кляксою; улыбнется — и милое, детское что-то заставляло забыть эти губы; густые широкие ее брови точно грозили кому-то; и черная морщина, перерезавшая лоб, придавала лицу вид спешащей преступницы: пустить себе пулю в лоб; наклонив вперед свою тяжелую, раздутую волосами голову, подтянув к ушам узкие, нервные плечи, в черном платье с небольшим треном и застежкою на спине, шуркая шелком, как ящерка, скользила она в толпе, перепудренная и накрашенная» (Андрей Белый. Начало века. М., 1990. С. 307– 308).
