получил титул «наставника государя», пользовался непререкаемым авторитетом клерикала-чиновника и оказывал существенное влияние на принятие важных политических решений. Вызывает удивление тот факт, что его имя не упоминается в «Книге».
У нас нет сведений о последних годах жизни тибетца и можно допустить, что венецианец, прибывший в Китай во второй половине 70-х гг. ХIII в., в силу тех или иных причин не имел с ним контактов. Хотя в крупномасштабном совместном проекте китайских и итальянских кинематографистов «Марко Поло», реализованном в начале 80-х гг. прошлого века и к которому есть смысл еще вернуться, их интеллектуальное противостояние является одной из увлекательных сюжетных линий фильма. Конечно, нельзя исключать и того, что амбициозный молодой человек, увлеченный собственной карьерой, избегал общения с умудренным политиком, воспитанным в совершенно иных нравственно-этических традициях.
В поисках наиболее адекватной формы записи монгольского языка Хубилай отдал соответствующее распоряжений, и Пакпа на базе тибетского алфавита, в основе которого североиндийское письмо деванагари, изобрел новую письменность, включающую 41 букву. Внешне они действительно напоминают квадратики.
Письмо «басыба» официально было принято в 1269 г. В соответствующем указе устанавливалось, что «новым монгольским письмом» следует руководствоваться при составлении всех документов. Тем не менее, просуществовало оно недолго. Сразу после свержения в Китае монгольской династии в 1368 г. квадратное письмо было отменено и вскоре забыто. Встретить его можно лишь на монетах и купюрах, а также отдельных культурно-исторических памятниках того времени.
Первая эмиссия бумажных денежных знаков при монголах произошла в 1260 г. Были выпущены купюры 10 видов достоинством от 10 до 2000 монет. Такую банкноту в 10 монет обнаружили в 1982 г. при проведении реставрационных работ в Белой пагоде города Хух-Хото (административный центр автономного района Внутренняя Монголия). Понятно, что образцы квадратного письма на них отсутствовали. Однако при втором выпуске в 1287 г. на эмитированных купюрах (11 видов достоинством от 5 до 2000 монет) отчетливо видны надписи, выполненные письмом «басыба».
Попутно необходимо подчеркнуть, что создание данной системы бумажных средств обращения и платежа стало возможным благодаря усилиям китайского чиновника Е Ли. Ранее он предложил свой план финансовой реформы правителям Южной Сун, но его идеи оказались там невостребованными. Марко Поло называет эти деньги «бумажками», что стоят «десять безантов», а не весят «ни одного». Они вызывают у него настолько искреннее изумление и явное потрясение, что в отношении Хубилая венецианец не считает нужным скрывать свои чувства и абсолютно убежден — «алхимию он знает вполне».
Квадратное письмо запечатлено на юаньских монетах «чжиюань тунбао», которые стали отливать в 1285 г. В те годы эти денежные знаки имели единый номинал и выпускались в двух вариантах: на китайском и монгольском языках. Текст на «басыба» соответствовал содержанию иероглифической записи, а именно: девиз правления императора, во время которого монета находится в обращении. В середине ХIV в. квадратным письмом обозначался уже год ее выпуска.
Монгольское владычество в Китае способствовало интенсивному притоку сюда выходцев из Центральной и Западной Азии. Кого-то привлекали рассказы о сокровищах Поднебесной и благосклонное отношение к иноземцам местных властей, других, в основном воинов и ремесленников, привели завоеватели. Наблюдалось оживление в торговле, стабильным оставалось морское сообщение. К тому времени в результате арабских завоеваний и мощного наступления ислама многие народы этого ареала восприняли новую религию и, разумеется, арабское письмо, которое постепенно получило распространение и в юаньском Китае.
Многочисленные археологические находки свидетельствуют о существовании в южных портовых городах — Ханчжоу, Янчжоу, Гуанчжоу, Цюаньчжоу и др. — многолюдных колоний купцов с мусульманского Востока, о чем в ХIV в. писал знаменитый путешественник Ибн Батута. Обнаружены надгробные камни, стелы с эпитафиями и текстами, выполненными арабским письмом, всевозможные документы, денежные знаки и иные памятники материальной культуры, содержащие соответствующие записи.
Монгольские правители охотно брали на службу иностранцев, всячески подчеркивая свой космополитизм и одновременно ограничивая китайское влияние на чиновничью среду. Марко Поло весьма подробно сообщает о заговоре китайцев в столице против «некоего сарацина по имени Ахмах», «мужа мудрого и способного», который был «у великого хана в силе», «распоряжался всем управлением и назначениями», «властвовал» более двух десятков лет.
Комментаторы «Книги» считают, что в данном случае речь идет об убийстве министра-мусульманина при дворе Хубилая Ахмеда (1282 г.). Его подробности, в какой-то мере совпадающие с повествованием путешественника, имеются в китайских летописях и рассказе персидского ученого-энциклопедиста, историка и государственного деятеля ХIII в. Рашид-ад-дина. По словам Марко Поло, он сам был непосредственным свидетелем произошедших событий, а некоторые данные дают возможность предположить, что именно ему было поручено расследование «дела об убийстве». С учетом перечисленных обстоятельств знакомство венецианца с арабским письмом выглядит вполне логичным.
Судя по тому, как часто в своих заметках Марко Поло упоминает христиан-несториан, складывается впечатление, что он был хорошо знаком с их учением, культурными традициями, обычаями и нравами. Последние весьма энергично и небезуспешно распространяли в то время свою веру в государствах Центральной Азии и Китае. Поэтому неудивительно, что в населенных пунктах на маршруте Шелкового пути, а затем и в городах на юге Китая, согласно «Книге», мы регулярно встречаем их культовые сооружения, узнаем о влиянии несторианства на некоторые монгольские племена и отдельных военачальников, о его идеологическом противоборстве с другими религиями и верованиями.
С этой точки зрения интересен своими деталями малоправдоподобный по сути рассказ о штурме города, в котором активное участие приняли братья-купцы и Марко. В «услугах» у них оказались «немец да христианин-не-сторианец — хорошие мастера», которые по указанию семейства Поло изготовили две машины, метавшие крупные камни на большое расстояние. Оборонявшиеся, увидев «такое неслыханное бедствие», вскоре сдались.
В главе о городе Чингианфу (Чжэньцзян), расположенном на Великом канале, помещена история, датируемая 1278 г., о несторианине Мар-Саркисе. По эдикту великого хана он «начальствовал тут три года» и «приказал построить» две христианские церкви. Указанные и подобные им эпизоды позволяют допустить, что «четвертой азбукой» Марко Поло был сирийский язык. С V в. последний стал письменным языком арамеоязычных христиан Западной Азии, имеет обширную средневековую литературу и поныне остается языком культа у несториан.
Во время своих странствий Марко Поло, по его словам, побывал в трех столицах монгольских правителей: Каракоруме, Шанду и Даду. Все они упоминаются в тексте довольно часто, однако постепенно возникает вопрос относительно вероятности пребывания путешественника в одном из перечисленных городов.
Каракорум (монг. Хара-Хорин) был основан Чингисханом в 1220 г., а отстроен его сыном и преемником Угэдэем, который, в частности, завершил завоевание Северного Китая. Развалины древнего города находятся на территории современной Монголии в верховьях реки Орхон, крупнейшего притока Селенги, впадающей в Байкал. Они были обнаружены в ХШ в. русскими учеными, в 1948–1949 гг. здесь плодотворно работала монгольско-советская археологическая экспедиция под руководством С. В. Киселева.
О Каракоруме известно из китайских исторических хроник и по впечатлениям посетивших его западноевропейцев. Так, в 1246–1247 гг. в ставке великого хана Гуюка оказались францисканцы во главе с Плано Карпини, где они встретили русского князя Ярослава Всеволодовича (отца Александра Невского), позднее там же отравленного.
В 1249 г. в столицу монгольского государства прибыл посланец французского короля Людовика IХ монах Андре Лонжюмо, в первой половине 50-х гг. ХIII в. при великом хане Мункэ — миссия фламандца Виллема Рейсбрука (франц. Гильом Рубрук). Кстати, создатели киноленты «Марко Поло» довольно изящно «подправили» историю, введя в круг действующих лиц фильма покинувшего главных героев и оставшегося по собственной воле в Китае несколько нескладного священнослужителя Якобо. На самом деле монах- итальянец по имени Бартоломео был вместе с Г. Рубруком и решил посвятить свою жизнь служению богу в
