них заложен генетический код, согласно которому люди — это враги. Обычно верблюды убегают, только завидев человека.
В результате «развития цивилизации» и хищнического истребления их количество в мире сократилось до менее 900 голов, хотя сто лет назад насчитывалось 10 тысяч, а в 1980-е гг. — 2–3 тысячи особей. Многие становятся жертвами браконьерской охоты. В настоящее время ею в основном занимаются рудокопы-нелегалы, промышляющие в богатом минеральными ресурсами Северо-Западном Китае. Хочется надеяться, что власти уделят данной проблеме такое же внимание, как и защите национального достояния и символа страны, — большой панды. Тем более, что в последние годы позитивные сдвиги налицо.
Например, в новом варианте Уголовного кодекса КНР (1997 г.) впервые появился раздел об ответственности за преступления против охраны окружающей среды и природных ресурсов. Согласно статье 341 УК, незаконная охота, истребление редких, исчезающих диких животных, особо охраняемых государством, или их незаконная покупка, перевозка, сбыт наказываются в том числе лишением свободы до пяти лет. При наличии отягчающих вину обстоятельств допускается тюремное заключение на срок от пяти до десяти лет, а при особо отягчающих — десять и более лет; в качестве дополнительного наказания применяется штраф или конфискация имущества.
Указанная норма носит отнюдь не декларативный характер. Китайские средства массовой информации регулярно сообщают о выносимых судами приговорах браконьерам и торговцам шкурами диких животных. Как правило, в сроках лишения свободы фигурируют двузначные цифры.
Между тем пустынный пейзаж не претерпел существенных изменений. Состояние легкой эйфории и «осознанного восторга» не проходило, хотя в голову пытались лезть грустные мысли, навеянные тяжелыми впечатлениями путешественников прошлого от увиденного вокруг. Следуя в январе 1894 г. аналогичным маршрутом, правда в противоположном направлении, П. К. Козлов так живописал эту дорогу: «Могильная тишина и безотрадная картина по сторонам; на глади солончаков валялись скелеты павших животных: верблюдов, лошадей и ослов. Других указателей дороги тут нет, да их и не нужно, так много костей устилает трудный путь. Там и сям проносятся вихри; на сухих местах они имели вид высоких столбов. Вихри сменяются миражами, «злыми духами», строящими фантастические здания из ряда каменистых обрывов. Как было не вспомнить начертанную Марко Поло картину ужасов перехода через пустыню Лоб!». Попутно следует заметить, что «пустыней Лоб» венецианский путешественник называл пески, камни и солончаки Гоби.
По мнению русского путешественника, на весь путь «в 20 переходов с тремя дневками» от озера Лобнор до Дуньхуана по «безлюдной стране» необходимо было запастись продовольствием для людей и фуражом (зерном) для лошадей; лучшее время для движения по этой пустынной местности — январь, хотя, со слов местных жителей, можно отправляться в дорогу с начала декабря до 15 февраля, т. е. в течение двух с половиной месяцев.
В начале третьего тысячелетия с его надеждами и иллюзиями столь уныло-прагматические настроения кажутся чересчур мрачными, да и упоминание о «горах костей» представляется известным преувеличением, хотя никто не ставит под сомнение подлинность описанного. Тем более, что пейзаж, похоже, не менялся на протяжении тысячелетий. Схожие сюжеты и мотивы можно найти еще у Сюаньцзана и его предшественников, посещавших страны, располoженные к западу от Китая. Здесь дело, вероятно, в другом: наш современник, по своей воле покинув «суету городов и потоки машин», вырвавшийся на первозданную природу затерянного уголка планеты, хочет и готов искренне радоваться, восхищаться и изумляться тому, что его отныне окружает.
Как писал в свое время Н. М. Пржевальский, «..самое дело путешествия для человека, искренно ему преданного, представляет величайшую заманчивость ежедневной сменой впечатлений, обилием новизны, сознанием пользы для науки. Трудности же физические, раз они миновали, легко забываются и только еще сильней оттеняют в воспоминаниях радостные минуты удач и счастья. Вот почему истому путешественнику невозможно позабыть о своих странствиях даже при самых лучших условиях дальнейшего существования. День и ночь неминуемо будут ему грезиться картины счастливого прошлого и манить: променять все удобства и покой цивилизованной обстановки на трудовую, по временам неприветливую, но зато свободную и славную странническую жизнь..».
Тем не менее, о песках забывать не стоит, да и они сами постоянно о себе напоминают. Чуть поднявшийся ветер приносит массу неудобств, что же тогда говорить о самумах! В последние десятилетия пустыня наступает особенно решительно.
В начале 70-х гг. ХХ в. произошло полное пересыхание озера Лобнор. Поэтому, употребляя перед этим именем собственным слово «озеро», надо иметь в виду, что воды в нем уже давно нет. Соответственно на 320 и 200 километров пересохло русло рек Тарим (самая протяженная в Центральной Азии) и Кончедарья, некогда главных источников воды в озере. Среднегодовое количество осадков в данном районе составляет лишь 13 миллиметров в год при испаряемости влаги до 4000 миллиметров.
В 2000 г. в крупнейшем в Китае пресноводном внутри-континентальном озере Баграшкуль, расположенном в межгорной впадине в восточном Тянь-Шане на высоте 1030 метров, уровень воды поднялся более чем на один метр по сравнению с предыдущим годом, благодаря чему в мае и ноябре из него в русло нижнего течения реки Тарим было переброшено свыше 300 млн. кубометров воды. Участок ее полного пересыхания удалось сократить до 150 километров, однако ситуация по-прежнему остается очень сложной. Согласно подсчетам китайских специалистов, с 1960 по 1996 гг. поток воды в верхнем течении Тарима сократился на 1,3 млрд. тонн, т. е. ежегодное сокращение составляет в среднем более 36 млн. тонн. Если такие темпы сохранятся, то через 110 лет русло реки полностью высохнет.
Быстро сокращается популяция евразийских тополей (кит. «хуяншу») — «стойких оловянных солдатиков» в безжалостной пустыне. Известно, что они могут прожить около тысячи лет, потом твердо стоять другую тысячу лет и остаются неповрежденными еще одну тысячу лет, когда лежат на песке. Эти деревья, родиной которых является Синьцзян, производят ошеломляющее впечатление в море бесплодных просторов. Их роль в жизни местного населения на протяжении тысячелетий при всем желании переоценить невозможно. Они помогают и исследователям этого сурового края. Все деревянные находки, начиная от обычных ложек и кончая гробами усопших, оказались в хорошем состоянии, что позволило археологам получить бесценный материал для своих изысканий. С помощью погибших, но не упавших хуяншу удавалось и удается разыскивать следы древних государств и поселений, отдельные захоронения и могильники.
Особый разговор о деревянных дощечках с письменами. Это, пожалуй, одни из самых ценных находок, поскольку они заставили зазвучать голоса далекого прошлого. С 1901 г., когда в Синьцзян- Уйгурском автономном районе были обнаружены первые экземпляры, к настоящему времени общее число перевалило за десятки тысяч единиц, найденных на караванных путях и в оазисах пустыни. Среди них послания и указы правителей, личная переписка, распоряжения по хозяйству, долговые расписки и многое другое. Тексты на различных языках дают возможность окунуться в атмосферу тех лет, почувствовать пульс и ритм жизни Шелкового пути.
За последние 40 лет территория, где росли евразийские тополя, уменьшилась на 7 0 с лишним процентов. Постепенно истончается «зеленый коридор» вдоль исключительно важной для страны железнодорожной магистрали Ланьчжоу — Урумчи. Стремительно летящие по скоростным трассам Северо- Западного Китая автомобили не могут скрыть печальную картину засыхающих по обеим сторонам дороги деревьев.
Трудная проблема для специалистов — как сохранить находящиеся под палящим солнцем памятники старины в этом регионе. Под воздействием ветровой эрозии сооружения, построенные в основе своей из глины с большим содержанием песка и солончаков, постепенно гибнут. Сейчас данный процесс в силу климатических изменений ускорился. Ученые, работающие в районе Дуньхуана, активно пытаются использовать различные методы консервации руин, однако их эффективность пока не столь велика, как хотелось бы.
Предпринимались попытки укрепить поверхность, зацементировав ее, но соответствующий раствор плохо смешивался с глиной, в результате чего последняя продолжала осыпаться. Более успешными оказались опыты с силикатами калия. По первому впечатлению, после такой обработки старые стены пока удается защитить от уничтожения. Тем не менее, при их интенсивном применении возникают две проблемы. Во-первых, высокая стоимость реставрационных работ. Килограмм калийных силикатов стоит
