Не будите Гаурдака

с! — злорадно прошелестел вожак.

— Сколько бы они ни дали — я дам в десять раз больше, плюс моя вечная дружба, — прокатился над плато вкрадчивый баритон.

— С-с-сделка? С-с-с-с тобой?.. — щупальца главного шепталы задумчиво поиграли шестью серебристыми камнями, извлеченными словно из ниоткуда, и снова их спрятали. — С-с-с… как твое имя? Впрочем, неважно. Хорош-ш-ш-шо. Пятьс-с-сот вес-сов в золоте за каждого — и забирай. В кредит. Под с-с- с-сто проц-ц-ц-центов. В день.

— Я согласен! — не колеблясь, воскликнул Гаурдак.

— Надеемс-с-с-ся, жить они будут плох-х-х-хо, но недолго. И ес-с-с-сли хочеш-ш-ш-шь, то и эти два ненужных кус-с-ска пус-с-с-стой породы тоже твои.

— Почему бы и нет? — задумчиво хмыкнул полубог. — Мне всегда хотелось выяснить, есть ли у них душа.

— В таком с-с-случае… Обещ-щ-щ-щанное дос-с-ставлено.

— Обещанное доставлено верно, — бархатистый баритон сочился гармониками доброй воли, вечной дружбы и позолоченной жвачки.

— Но мы же знакомы не первый век, суссуры! Неужели словам чужака вы верите больше, чем… — попытался увещевать их Туалатин.

— Вы не можете продавать то, что вам не принадлежит! Тем более живых существ! Пусть даже самых низших из них! — рассерженно перебил его Конро. — Рабство — выдумка мясокостных! В горах рабов нет!

— Думайте лучш-ш-ше про с-с-с-себя, глупые и лживые креги, — ядовито усмехнулся вожак. — Пока ес-с-с-сть время.

Повинуясь его жесту, десятка с три шептал отделились от застывшей и замуровавшей демонов массы и потянулись к людям.

— Отдайте, — прошелестел команду вожак.

— Отдать? — недоверчиво уставился на группу захвата Конро. — Отдать человека Ивана?

— С-с-сделка с-с-сорвана! — не умея отличить риторический вопрос от экзистенциального, взъярился предводитель.

— Суссуры, опомнитесь! Мы ж соседи! Мы всегда жили в мире и понимании! Зачем вам связываться с этими… этими… — Туалатин снова воззвал к отправленному в нокаут здравому смыслу, указав подбородком — единственной свободной частью тела, для этого пригодной — в сторону яйцелицых, — …и их хозяином? С теми, кого вы даже не знаете по имени?!

— Нам ш-ш-шурш-шать на имена, бестолковый крег! У с-сус-с-с- суров нет с-с-соседей, ес-с-сть покупатели и воры, — прошипел вожак. — А тот, кто с-с-с- срывает с-с-с-сделки — с-с-сам хуже мясокос-с-с-стных. Отдай эту кожаную дрянь нам живыми — или мы заберем их-х-х мертвыми! Они убили наш-ш-ших родичей и ответят за это — а сус-с-с- суры будут любоватьс-с-ся! И еще хозяин белых чучел обещ-щ-щал нам золото за каждого!

И, повинуясь его сигналу, опергруппа шептал приподнялась на кончиках средних щупальцев, ухватила крайними беспомощных людей, обвила и рванула на себя.

— Выпус-с-с-сти! — злобно прошелестел их предводитель с сине-зеленым камнем стихий в отведенном для броска щупальце. — Наш-ш-ш-ше!

— Видят Горы, я не хотел, — тихо вздохнул Туалатин, задрал голову и вдруг выкрикнул, словно загрохотал камнепад: — Пора!!!

И не успело затихнуть эхо, как позабытый в суматохе провал, из которого вышли внук и дед, озарился оранжевым светом, и их него один за другим стали выбираться люди. Молодые и старые, поджарые и грузные, одетые в куртки шахтеров, рубахи матросов, туники с эмблемами гильдий, кожаные безрукавки наемников или армейскую кольчугу — но все в пятнах крови и копоти, рваные и прожженные. Но объединяло их не только это.

Все бойцы разношерстного отряда в одной руке сжимали меч, кинжал, алебарду или топор, а в другой — пылающий факел.

Возглавлял атаку однорукий черноволосый мужчина. В кулаке его тоже был стиснут шипастый медный прут с полой расщепленной головкой, набитой пропитанным особым составом тряпьем. Такой факел мог гореть по часу и дольше, надежно освещая самые темные закоулки даже при сильном ветре, и одновременно служить палицей. «Волшебная палочка» прозвали его атланские острословы — и не зря.

— Атланда, Атланда, Атланда!!! — вырвался хриплый рев из десятков глоток одновременно, и сталь и огонь бешено вгрызлись в чернильную твердыню ловушки мстительного народца.

При виде и прикосновении пламени закаменевшее черное море — сотни шептал, ставших единым организмом — содрогнулось и пошло рваной рябью боли, отвращения и страха. В несколько мгновений монолит превратился в кисель. Еще через несколько секунд — рассыпался на отдельные особи.

В атакующих полетели камни стихий, и взрывы со вспышками выпущенной на волю магии снова потрясли плато. Люди, застигнутые взметнувшимся градом камней или разверзавшейся под ногами землей, падали оглушенные или с пробитыми головами, роняя оружие и огонь — но магия, как бешеный зверь, разбору не знала. Тут и там рядом с раненым или убитым человеком лежали, агонизируя, или медленно распадаясь на клочья, бесформенные тела, похожие на сгустки тьмы, и даже бело-серые фигуры с изломанными крыльями и потухающими голубыми мечами.

Предводитель шептал хотел что-то крикнуть, может быть, остановить своих подданных, приказать отступать — но не успел: мощная каменная лапа прихлопнула его, вбивая в землю как гвоздь в масло.

— Гаденыш… — выдавил сквозь зубы Конро — и получил в грудь плюющийся жидким льдом голубой шар.

— А это что? — яростно рявкнул он, глянул в том направлении, откуда прилетел заряд — и встретился глазами с человеком.

Еще трое рядом с ним вскинули руки — и к лицу горного жителя устремился комок бордового пламени.

— Мать ваша суссура… — разъяренно прищурился Конро, мотнул головой, стряхивая остатки недоуменно потухающего огня, словно пыль, и двинулся к шарахнувшимся в стороны ренегатам сквозь шарахнувшихся в стороны[247] шептал.

Воодушевленный и горящий жаждой отомстить за недавнее поражение, в бой рванулся и отряд Наследников.

Не однажды шепталы пытались обездвижить их, контрабандистов и их союзников и даже демонов, но почти всегда точный удар факелом или огненным шаром рушил чары прежде, чем они успевали удушить свою жертву. Самым разумным для шептал было бы сейчас бросить всё и уйти под землю, как нефть в песок, и они то и дело порывались это сделать… Но в горячке рукопашной схватки, когда промедление даже в долю секунды могло обернуться многовековым ожиданием Страшного Суда, инстинкт самосохранения древнего племени шел по пути наименьшего сопротивления.

Обездвиживай.

Души.

Мечи камни.

Обжигай щупальцами.

Убивай.

Умри…

По неслышимой команде хозяина яйцелицые, настороженно державшиеся в стороне, двинулись на людей, рассекая мутно-белыми потоками черные волны шептал. Сине-голубые мечи в их руках блестели как молнии, и как молнии поражали встававших на их дороге врагов. Факел в лицо или комок пламени в грудь — и крылатый отступал или падал, иногда больше не поднимаясь, но простая сталь контрабандистов, солдат или шахтеров против них была бессильна. И самым мудрым для людей, как и для шептал до вмешательства гаурдаковой гвардии, было бы сейчас отойти — но в исступленном безумстве боя подземный ход, проделанный демонами, был утерян, и единственным, что могли сказать задыхающиеся, израненные люди — живы они еще или нет.

Свои, чужие, шепталы, люди, яйцелицые, волшебники, демоны, ренегаты, факелы, сталь, камни