203
Мол, мое дело углядеть, а ваше — угадать, должно же быть какое-то разделение труда.
204
Которую в первый раз пришлось долго убеждать, что горное плато — это не модель пальто, скомбинированного с платком для прогулок по горам.
205
Осложненный разрезанной курткой и рубахой.
206
Оставшиеся полторы буханки, палка засохшей колбасы, кило помидоров, превратившихся в томатную пасту, и бурдюк с водой давление на душу тоже не облегчали.
207
Ну или свалиться вместе, чтобы не так одиноко было лететь до земли.
208
Причем последние до цели долетали пока гораздо эффективнее первых, в чем была заслуга исключительно Масдая.
209
А, между тем, бояться было нечего: и шатт-аль-шейхец, и гвентянка держались вполне надежно и крепко. За его премудрие Агафоника Великолепного.
210
Не в последнюю очередь потому, что мысли в таком положении, иные нежели «А-а-а-а-а-а-а!!!..», в голову отказывались приходить даже самым упорным исследователям.
211
«Деревянная, целое состояние!» — автоматически подметил ковер.
212
И каждое такое столкновение давало его спутникам лишний повод для радости и оптимизма: вот если бы рогатый шлем не был потерян несколько километров и десятков виражей назад…
213
Тому, кто не поверил в подобную игру света и тьмы, можно посоветовать представить себе злого как сто тысяч Гаурдаков Олафа, после очередного спотыкания о каменный выступ в полу с синхронным ударением головой о его коллегу на потолке разъяренно выхватившего топор номер двенадцать и с диким ревом приложившего ненавистную стену. Как несколько раньше описал этот процесс Шарлемань Семнадцатый, «Где тонко, там руки делают»: от молодецкого удара кусок стены обрушился, и беглецы с изумлением и досадой увидели, что последние десять минут они шли в трех сантиметрах от свободы.
214
Не исключено, что на этот раз Гаурдак и преуспел бы в соблазнении, не упомяни он среди изысканных услад музыку, пение и поэзию. Пожиратель Душ не мог и догадываться, что у людей, послушавших творения Кириана в авторском исполнении, возникал стойкий иммунитет и отвращение и к тому, и к другому и к третьему. Ну и к тем, кто их расхваливает, конечно, тоже.
215
По крайней мере, хотелось думать, что именно «несмотря», а не «по причине».
216
Анчар до сих пор считал величайшим достижением его премудрия то, что тот сумел лягушачью лапу, покрытую вороньими перьями вперемешку с радужной чешуей, превратить обратно в человеческую руку. И даже болеть она в тот вечер стала меньше, будто испугавшись возможных последствий. Впрочем, ремиссия продолжалась лишь до утра.
