он вынес гораздо раньше – с раннего детства. Поэтому лицей как воспитательная система не оказал на Пушкина сдерживающего влияния, и именно в этом главный итог учебы непреклонного гения.
Через схожие ситуации прошли и другие воспитанники классической системы образования. Интересным является пример Николая Рериха. Прежде чем упоминать университет и школу, необходимо отметить особую роль детского чтения захватывающих исторических книг: легенд, сказаний, былин. В частной гимназии Карла Мая у будущего мыслителя пробудились пытливость и острый интерес к познанию. А доминирование в обучении познавательных игр, всяческое и безоговорочное поощрение и ободрение любых инициатив имели решающее значение в становлении личности. Обычный для школ обмен послушания на поощрение отсутствовал, и это открывало ученикам частной школы путь к невиданной свободе. В итоге гимназист с удовольствием читал Гете в оригинале, удивлял обширными познаниями в географии, самостоятельными переводами Демосфена, необыкновенной страстью к рисованию. Все это проистекало из непринужденного открытия мироздания и в атмосфере исключительной доброжелательности. Учителя выступали, как и должно, ненавязчивыми поводырями. Университет же просто стал дополнением в сформированной системе познания, к тому же отец спровоцировал первую серьезную фрустрацию выбора. Проигнорировав намерение сына стать живописцем, настойчивый родитель вынудил его окончить юридический факультет, но сын принял нестандартное решение совмещать эту учебу с Академией художеств. Если бы молодой Рерих не прошел свою первую в жизни борьбу с запретом и не выбрал в качестве главного ориентира дух свободы, его жизнь могла бы сложиться совсем по-другому. К счастью для своего будущего, он осознавал, что слепое послушание не является добродетелью, и поэтому предпочел смело идти на зов внутреннего голоса. Знакомство с работами Репина, Шишкина, Васнецова, Сурикова, Куинджи заложило основы для стиля. А то, что студент Рерих сам должен был позаботиться о дополнительном заработке и разрывался между учебой и живописью, укрепило его самостоятельность, веру в себя, создало железную конструкцию незыблемой самооценки. Пожалуй, следующей вехой в его жизни стала поездка к великому старцу Толстому, который похвалил полотно молодого художника. Оценивая роль классического образования в становлении Рериха, можно отметить, что главным импульсом стала свобода выбора на всех этапах формирования личности. Проявление интереса к тем или иным дисциплинам было следствием личных побудительных мотивов, рефлексией на знакомство с книгами, картинами, историей. Индивидуальные решения в конце концов привели его к делу всей жизни. Частная школа и университет, таким образом, придали фон и остроту его поискам, но никак не явились принципиальными условиями его выбора. При этом гимназия сыграла несоизмеримо бoльшую роль, такую, что университет уже фактически не имел весомого значения и даже был в какой-то степени дополнительной нагрузкой.
Современные ученые, политики, различные специалисты гуманитарного толка нередко оказывались выходцами из стен престижных учебных заведений. Там они получали и основы широкоформатных знаний и навыки выстраивания отношений в коллективах. Такое образование, тем не менее, несло эффект «дополнительности». Президент Соединенных Штатов Америки Франклин Рузвельт может послужить прекрасным лекалом для прототипа самоуверенного, ясно видящего цель и в какой-то степени беспринципного карьериста. Единственный сын состоятельного землевладельца и предпринимателя и «чрезвычайно благородной» домохозяйки был слишком часто обласкан своей матерью. Весьма любопытно, что он даже не посещал начальную школу, получив домашнее образование под руководством матери и гувернантки. Только подростком франклин стал воспитанником привилегированной частной школы для отпрысков из семей высшего общества. В этом специализированном социуме его обучали и готовили играть роль представителя «белой кости», «сливок» общества. Учеба имела второстепенное значение в сравнении с воспитанием манер, оттачиванием жизненной позиции, постановкой целей и другими жизненно важными нюансами. Впрочем, даже в далекой от идеальной академической цитадели юноша не блистал знаниями, не имел непоколебимой тяги к постижению наук, не отличался успехами в спорте. Он, скорее, вел себя подобно баловню судьбы, в легкие которого мать вдохнула воздух непокорства, надменного нонконформизма и сухого прагматизма. Правда, в престижнейшем Гарвардском университете он изменился, а выбор в качестве специальности истории и государственного управления уже был намеком на его амбиции и растущие непомерные желания совершить в жизни нечто важное. Наконец, незадолго до женитьбы на дальней родственнице Элеоноре (как утверждают многие исследователи, это был ключевой шаг периода его становления) Рузвельт стал еще и студентом школы права Колумбийского университета, а после ее окончания прошел практику в качестве юридического консультанта в одной из влиятельных фирм. Итак, что дала честолюбивому молодому человеку учеба в престижных учебных заведениях? Если говорить о знаниях, то, пожалуй, стандартный набор, обеспечивающий становление в социуме сынка богатых родителей. Если рассматривать вехи его политического восхождения, то тут, скорее, на первый план выступают качества его характера, мало связанные с учебой, а также специальные знания и навыки, появившиеся в результате увлечений. К примеру, будучи помощником морского министра, франклин Рузвельт лихо конвертировал свои обширные знания военно-морского дела в усиление американского флота, чем обратил на себя определенное внимание политиков и чиновников. Тем не менее, его близкий друг и соратник, журналист Луис Хоу, заявил, что, «возможно, франклин, никогда не стал бы президентом, если бы его не поразила болезнь». Именно роковой случай обострил его мотивацию, активизировал, позволил применить обширные пассивные знания. Именно крупная проблема сделала возможным применение того образовательного багажа, который, возможно, оказался бы невостребованным, не случись большого несчастья на физическом уровне.
Альберт Гор, лауреат Нобелевской премии мира и сорок пятый вице- президент США, после окончания столичной школы Сент-Олбенс поступил в Гарвардский университет, который окончил с отличием в 1969 году, получив ученую степень бакалавра. В 1971–1972 годах учился в школе богословия, в 1974—1976-м – в Школе права Вандербильтского университета. Родился он в семье сенатора-демократа от штата Теннесси Альберта Гора, известного в Соединенных Штатах политика, происходившего из семьи фермеров и самостоятельно добившегося столь высокого общественного положения. Мать Паулина окончила университет Вандербильта и была уважаемым юристом. Но опять-таки, Гор-младший начал активно проявлять себя лишь тогда, когда столкнулся с жестокой конкуренцией, иррациональную природу которой он не мог понять и не принимал во внимание. Однако только после проигрыша на президентских выборах Альберт Гор начал свое реальное восхождение к достижениям, к реализации миссии.
Противоречивой можно назвать учебу Уинстона Черчилля, которого боготворят многие британцы, считая его великим человеком. О нем сообщают шокирующие факты: «Уинстон был самым последним учеником. Его считали тупым и неспособным». Однако не все так просто. Как и Рузвельт, Черчилль был изнеженным ребенком, которого мать опасалась подвергнуть какому-либо серьезному испытанию. Воспитание личности она старалась заменять невообразимой свободой и столь же необузданной, слепой материнской любовью, предопределившей демонстративное поведение, дерзость и строптивость в его нетривиальном характере. Действительно, успехами в начальной школе Черчилль не блистал, но, скорее, потому, что всегда стремился действовать наперекор учителям, вопреки правилам. Он был патологическим нарушителем, хулиганом, нетерпимым к любой необходимости покориться. И мать во всем потакала сыну. Когда в первой престижной подготовительной школе (Сент-Джордж в Аскоте) его за нарушения дисциплины подвергли унизительной порке, мамочка тут же перевела любимчика в другое заведение (школу сестер Томсон в Брайтоне). Но и там из тринадцати учеников юный Черчилль замыкал чертову дюжину в аттестации поведения. За его бесчисленными эскападами и дрянными выходками проступало желание обратить на себя внимание, показать свою исключительность. Следующим местом учебы стала престижная школа Харроу – одно из лучших учебных заведений страны. Опять он вел себя вызывающе и учил лишь то, к чему испытывал неподдельную склонность. Заметно отставал в точных науках, что его ничуть не смущало. Зато прослыл непревзойденным гуманитарием (отклонившим, правда, мертвые языки – латинский и греческий). Объясняя отставание молодого Черчилля в школе безграничным упрямством, многие современники и биографы добавляют, что этот строптивец не упускал случая поправить преподавателя (за что его вряд ли могли бы любить). Но те же исследователи особенностей его характера обязательно вспоминают необычаймо феноменальную память будущего политика: «А однажды получил премию, без единой ошибки прочитав 1200 строк из книги Маколея о Древнем Риме». Процесс
