невозможно обойти стороной. Это дикие бунтарки с неуживчивым норовом, желающие всеобщего признания, вездесущего блеска, доказательств божественного величия. И одновременно это зачастую болезненные ангелы, находящиеся в вечном несогласии с собой, относящиеся к жизни с жадностью голодной собаки, которая собирается разгрызть слишком большую кость. Всех этих женщин отличает наличие собственных проектов, пренебрежительное отношение ко всему остальному миру, включая мужчин.
«Прожигательница жизни» писательница Француаза Саган не сумела и не желала прочно и надолго связывать себя узами брака. Литература, игра в казино, кокаин, бешеная езда на автомобиле были гораздо ближе ее бунтарскому духу. И что же на финише? Подводя итог «жизни каскадера», она честно пожалела, что не сумела быть «более размеренной, гармоничной». Вечные метания, мытарства (за последние двадцать лет она двенадцать раз меняла место обитания), привычное состояние одиночества и пустоты. Свой же проект – легковесная, хотя и страстная литература – оказался только средством самовыражения, способом разговора с собой, альтернативой успеху и признанию. Не лишенная тонкого ума, она знала себе истинную цену. Потому и призналась как-то, что ей наплевать и на «посмертную славу», и на «место в литературном пантеоне».
По-мужски волевая Мария Башкирцева обладала маниакальным стремлением к самовыражению. «Тринадцати лет она сама составляла программу своих учебных занятий» и за двадцать четыре года жизни-вспышки сумела добиться немалого: ее картины находятся в Лувре, Русском музее и еще во многих галереях, ее «Дневник» стал одним из самых скандально-резонансных женских произведений середины ХIХ века. Все свое время она посвящала только одному – приданию особенного блеска собственному имени, «самодемонстрации», в чем многие исследователи усматривают патологию. Она не приблизилась к личному счастью, хотя этой женщине удалось многое из задуманного. «Принцесса, на земле не встретившая принца» (по словам Цветаевой), она, кажется, и не пыталась найти принца, словно боясь потерять сакральное, фосфорное свечение. Она научилась удивлять, но, как кажется, не пришла к постижению истинной мудрости через свое предназначение.
Взбалмошная, импульсивная знаменитая актриса Сара Бернар, по ее же признанию, «все доводила до крайности». Скандальная и одержимая сверх меры, она не умещалась в рамках нормального, например, спала не в постели, а в гробу. Вероятно, потому и осталась в истории, которая благосклонна к эксцентрикам. Ей ампутировали ногу, когда она уже разменяла восьмой десяток, но это не заставило Бернар уйти из театра и бросить карьеру: с деревянным протезом она продолжала восхищать публику. Актриса, скульптор, литератор, руководитель театра собственного имени – ее проектов хватило бы на несколько крупномасштабных личностей. Но этот перечень свидетельствует и о том, что женщина использовала максимальное количество технологий привлечения внимания к своей личности. Публика любит быть шокированной, и Сара Бернар успешно торпедировала общество своими размашистыми выходками. Была ли она счастлива в личной жизни? Спросите что-нибудь полегче…
Жорж Санд (Аврора Дюпен), как и все упомянутые в этом разделе женщины, следовала выбранной миссии. Литература, борьба за равноправие женщин, революционное движение – лишь немногие ее проявления. Как и у значительной части женщин, сделавших ставки на свою индивидуальную силу и личное самовыражение, поведение Жорж Санд вытекает из трансформированного в творчество недостатка любви. Ее замужество не могло быть успешным: одухотворенной девушке, воспитанной книгами и бабушкой-аристократкой, сложно отыскать общие интересы в приземленном мире патриархально-полигамных ценностей. На фоне многочисленных и все чаще беспорядочных любовных интриг литература выглядела не столько миссией, сколько попыткой создать другой, воображаемый мир, совершить волшебный полет превращения. Жизнь без литературы, пожалуй, оказалась бы еще большим сумасбродством, чем она была в перерывах между творческими излияниями. Неудивительно, что вокруг Жорж Санд крутился адский водоворот женщин с такими же вольными воззрениями, готовых жить так, как хочется, презирая нормы и стереотипы, добиваясь недостающей любви. Графиня д’Агу (мать Козимы Вагнер), Мари Дорваль – лишь некоторые из них, поражавшие современников завораживающим бесстыдством или невиданным упорством, которые к XXI веку стали нормой для самостоятельных женщин.
Такие женщины живут для себя, попытки подчинить мир часто приносят им несчастья. Они не годятся на роль подруг, но нет смысла ни переделывать их, ни настраиваться на их волну. Плавание с ними – всегда шторм, и кому по душе краткосрочность бури, тот может попытаться дружить с ними. Они слишком часто, даже добившись невероятного по размаху успеха, завершают свой жизненный кросс в полном одиночестве, хотя и с чемоданом, набитым грамотами и медалями – свидетельствами всемирного признания. Личное счастье часто пролетает мимо них. Конечно, важно, что они остаются вечным воплощением многогранного проявления женского; они делали в жизни то, что хотели сами, что приносило им удовольствие. Авторство при разработке личного жизненного сценария – это основательный позитивный урок женщине новой формации. Опасность переигрывания, откровенное отступничество от традиции, грозящее вечным проклятием одиночества, – еще один урок, противоречивый и двусмысленный, достойный индивидуальной оценки. Хотя многие психоаналитические учения ориентируют женщину третьего тысячелетия на отказ от сотрудничества в пользу независимого одиночества с гордо поднятой головой, стоит заметить: и для такого, самого тяжелого типа женщин есть спасительная лазейка. Она состоит в развитии высокого уровня духовности. Тогда экстремизм революционной натуры приведет ее к союзничеству. Таких примеров мало, но они показательны: превращение своего проекта в общий дает двойной эффект. Симона де Бовуар или Зинаида Гиппиус – яркие тому подтверждения. Однако порой происходит наоборот: загнанные жизнью и доминирующими в обществе установками, женщины, изначально настроенные на союзничество, вынуждены перейти в категорию отступниц, деятельных самостоятельных натур, отбрасывающих мысль о любом объединении. Такой, пожалуй, была Мария Монтессори. Такой на закате жизни стала Мария Склодовская-Кюри.
В то же время эти красноречивые исторические фигуры убедительно подтверждают: достичь можно всего, что душе угодно. Кто сомневается, пусть вспомнит о Саре Бернар, «самой великой актрисе XIX века». После первого выхода о ней заявили: «Молодая актриса столь же красива, сколь и невыразительна…» А уже через несколько лет даже престарелый Гюго плакал, глядя на ее неподражаемую игру. А ведь в любой женщине дремлет прирожденная актриса.
Мужчина и женщина. Плоскости взаимодействия Помощницы, союзницы и самостоятельные игроки, ориентированные на достижения, – это основные ипостаси современной женщины. Естественно, что можно отыскать образы, мало подходящие для классификации. Но на поверку это, как правило, оказываются их видоизмененные сублимации. Например, нередко встречается женщина-карьеристка, которая далека от формирования собственного проекта, но вместе с тем воинственно настроена любым способом завоевать независимость. Или, напротив, можно встретить запыхавшуюся женщину-мать, героически переносящую тяготы, будучи брошенной с потомством. Она представляет отвергнутую союзницу или помощницу, которая в силу своей инфантильности и изначальной подлости партнера-предателя не рассмотрела ситуацию близорукими глазами, пустив жизнь на самотек, отдавшись течению или сумасбродным решениям кого-то, кто на короткое время оказался рядом. Эти гадливые зловонные ситуации возникают повсеместно, но никогда в них не бывает одного виноватого, как никогда не бывает оправдана женщина. При всем чувстве жалости к оставленным женщинам и мужчинам хочется отметить два нюанса: во-первых, это всегда следствие непродуманности, то есть их психологической незрелости; а во-вторых, из любого положения есть выход, в любой ситуации возможен сногсшибательный успех.
Женщины прошлого уже доказали женщинам будущего, насколько емкими, многосторонними и красочными могут быть их таланты. Помощница способна стать союзницей или выйти на собственную стезю – это вопрос ее личного решения. Союзница и женщина – автор собственного проекта – также могут измениться в процессе жизненного пути, и это всякий раз вопрос ее желания и индивидуальной силы. И все же я не упущу возможности отметить, что, несмотря на все достижения новой психоаналитической мысли, я не только не одобряю, но решительно отношу к принципиальным ошибкам позиции даже таких крупных аналитиков, как Антонио Менегетти или Уте Эрхардт, откровенно советующих новой женщине
