Стратегии счастливых пар

вполне естественно, разве что с помощью воли сдерживая молодую страсть в узде. Ведь в случае провала ее жизнь могла бы стать точной копией жизненного пути матери. И в самом деле, ее позиция долгое время оставалась неустойчивой, да и сама по себе София была склонна повторить путь матери. Однако, в отличие от матери, она имела два крупных козыря. Первый заключался в привитой вере в то, что она способна стать актрисой; и эта вера к моменту встречи с Понти была уже умножена на материнские усилия на непростом кинематографическом поприще. Любая мелочь имела значение: и постоянная трескотня матери о ее небывалом таланте, и пройденные по воле матери курсы в драматической школе, и ошпарившая ее сознание подлость отца. Из каждой подворотни Рима она как будто слышала ужасный насмешливый голос, твердивший о том, что ее ждет зловонная нищета, если только она позволит себе сдаться на милость завоевателей-мужчин. Вторым тузом в ее личной колоде была природная красота, действующая на многих как божественный нектар, очаровывающая эссенция любви, противостоять которой падким на амурные приключения игрокам мира кино часто было просто не под силу. В сущности, София выставила себя как наживку, и – на ее удачу – в сеть попалась крупная рыба. Но если бы девушка вела себя легкомысленно и не имела стратегии, не видать бы ей семьи как своих ушей!

Несмотря на колоссальную разницу в возрасте, София сумела выбрать единственно верную линию поведения, которая привела ее от постели Карло Понти к успешному браку с ним. Это был самый сложный и двусмысленный период ее жизни, сопровождавшийся невротической тревогой и невероятным напряжением воли. Выдержка и ясное понимание цели позволили ей преодолеть эту каменистую дорогу. При всей примитивности мышления София оказалась душевно более богатой, чем ее избранник, и этим она сумела побудить его самого заметно измениться и превратиться в чудесного семьянина, любящего мужа и отца.

Во-первых, София сразу смекнула, что интерес продюсера к ее девичьей свежести быстро улетучится, если ее намерения не выйдут за пределы любовного ложа. Более того, девушку словно кто-то гнал кнутом; ей казалось, что времени для осваивания актерского мастерства отведено совсем немного. Она не просто покорно следовала рекомендациям опытного военачальника киношных полей сражения, а осознавая умопомрачительные бреши в своем образовании, добровольно избрала труд рабыни. От нее полыхало жаром, как от костра, в который подбросили свежего хвороста. София с утроенным вниманием вслушивалась в каждое слово Карло и его окружения, на лету схватывая детали, а затем с изумляющим рвением и бесконечным упорством боролась за достижение того эффекта, которого от нее ждали. Что ж, если мужчина намеревался найти в ней свою выгоду, то она должна использовать его знания для закрепления позиций на съемочной площадке. Но тут неожиданно их устремления совпали: она жаждала стать настоящей актрисой, а не любовницей, получающей роли как плату за интимные услуги; но и Карло Понти нуждался в сильной натуре, в яркой, пленяющей зрителя звезде. Пока ему было еще не до любви, со свойственной запальчивостью он занимался взращиванием киноактрисы мирового масштаба. Это стало бы универсальным поплавком во время любых колебаний погоды и неожиданных штормов на изменчивом море кинопроизводства. Неожиданно вместе они сформировали уверенно продвигающуюся вперед команду, в которой надежность страховалась еще и растущей страстью друг к другу.

Во-вторых, София приняла правила игры Понти. Она отчетливо видела, что зыбкое болото материального цепко удерживает его в своей коварной трясине, и подыграла ему. Он зарабатывал на ее игре все больше денег и, как утверждали люди в окружении продюсера, контролировал ее благополучие, поскольку прибыли поступали на его счета. Кто-то другой мог бы возмутиться такой ситуацией, но только не София, девочка из бедной семьи, знающая цену самой мелкой монеты. Умеренным и даже несколько показным пренебрежением к этой детали в их отношениях она словно говорила своему мужчине, что ей нужно иное, что он нужен ей весь, целиком. Ее нисколько не смущало, что Карло Понти был женат и воспитывал двоих сыновей. Она, в сущности, и не вступала ни с кем в борьбу за Понти, просто благодаря растущему мастерству создала ситуацию, когда он не мог обходиться без нее. И в какой-то момент стала гораздо ближе Понти, чем его собственная жена. София внедрилась в его деловой мир, при этом полностью завладев и его интимной жизнью.

И наконец, в-третьих, – став Софи Лорен, приобретя неподражаемый блеск талантливой киноактрисы, она, кажется, удивила самого Карло Понти – серьезностью отношения к нему и к их общим интересам. С самого начала она претендовала на роль подруги – роль, гораздо более емкую, чем банальное положение любовницы. Играя эту роль с искренним интересом, она также исповедовала принцип верности своему мужчине, игнорируя притязания множества других мужчин, которые были моложе и симпатичнее Понти. Таким способом она заметно укрепила имидж самого Понти, чего он не мог не оценить и не принять во внимание в процессе формирования отношения к своей любовнице. Тут не стоит ни недооценивать, ни преувеличивать склонность Софи Лорен к романтическим взаимоотношениям с мужчинами или, попросту, к зажигательному флирту. Как кажется, сделав однажды ставку на Карло Понти, она встала на долгий путь завоевания сердца своего избранника. Это означало, прежде всего, что ей никогда не следовало пересекать границу дозволенного, ступать за выставленные общественными представлениями флажки морали. Софи слишком хорошо понимала, что ее возможная слабость рано или поздно станет достоянием ушей Карло Понти и тогда он, скорее всего, будет для нее потерян.

А вот флирт имел совсем другое предназначение, порой выполняя сразу несколько важнейших для ее психического состояния функций. Воздушные платонические отношения с другими мужчинами демонстрировали, что она их привлекает, что она популярна и может быть любима. Это было важно знать ей самой, чтобы не позволить себе увянуть, если внимание Понти иссякнет. Кроме того, как цветку нужны тепло и свет, так и ей необходимы были душевные отношения, явный недостаток которых женщина ощущала в не до конца оформленном союзе с возлюбленным. Ей попросту нужно было общение, духовное взаимодействие, эмоциональный обмен, который происходит при затрагивании самых чувствительных, щепетильных тем. Но и не только. Порой на первый план выступало прагматичное желание стимулировать своего любовника к конкретным действиям по созданию семьи. Правда состояла в том, что маститый делец не особо стремился к созданию второй семьи, его вполне устраивала Софи в качестве компаньонки и любовницы. Но именно мягкая решительность Софи, ее стремление доказать, что она «женщина, на которой женятся», привело в итоге к их браку. Конечно, Софи Лорен максимально использовала и тот факт, что в Голливуде крайне негативно относились к внебрачным отношениям тех, с кем заключаются сделки. А Карло Понти так стремился к совместному бизнесу со своими заокеанскими коллегами…

Наиболее любопытным эпизодом из двусмысленной жизни Софи Лорен до ее замужества стали отношения с известным американским актером Гэри Грантом. Можно с большой долей вероятности предположить, что именно они окончательно изменили настроения Карло Понти в пользу легального формата отношений с актрисой-любовницей. Грант не скрывал своих пламенных чувств к Софи, совершенно игнорируя Понти, ибо полагал, что навязанный им формат отношений с женщиной не позволяет тому претендовать на нее. Он же предлагал Софи более высокий уровень – супружество, и Софи Лорен, похоже, действительно колебалась в какой-то миг, ибо не ощущала серьезных намерений Понти. Искусно поддерживаемая со стороны Софи надежда в душе Гранта сыграла ключевую роль в том, что Карло Понти в конце концов определился в своих желаниях. В то время продюсер отдавал себе отчет в том, насколько дорога ему Софи Лорен – как женщина, как соратница по работе, как средство получения сверхприбылей и, наконец, как верная подруга. Поэтому можно утверждать: начало официальных отношений Карло Понти и Софи Лорен является целиком ее заслугой. Как, впрочем, и сохранение этого довольно шаткого, но с каждым годом совместной жизни набирающего силу брака. А удивительными отношения Софи Лорен с Гэри Грантом были потому, что много позже она призналась: она никогда не считала реальной возможность выйти замуж за Гранта, потому что «у них разные судьбы и прошлое». Ценность самого Гранта в судьбе Софи Лорен состояла в том, что он очень обстоятельно и аргументированно утвердил женщину в конечном рецепте ее счастья: чтобы сохранить Понти, ей нужно выйти за него замуж. Но еще большая ценность этого сумбурного и почти случайного человека, встретившегося на пути формирующейся пары, заключалась в том, чего он сам не ожидал и не знал, – своим присутствием Грант убедил Понти: для того чтобы сохранить Софи возле себя, он должен на ней жениться.

Итак, вышесказанное доказывает: для понимания того, что тот или иной человек не способен стать твоей «половинкой» в жизни, вовсе нет необходимости становиться психологом или аналитиком. Достаточно элементарной наблюдательности при чутком отношении к собственной интуиции. Что касается