— Прощения прошу, мастер - смущенно пробасил Эдфин.
— Что с пленницей делать будем? - поинтересовался обладатель невозмутимого голоса - Может, все таки, заточим ее в каменном мешке? Все надежнее будет
— Полегче, Рена! Она все-таки сражалась со мной против троллей, пока вы едва передвигали ноги, спеша ко мне на помощь - взвился Эдфин.
— Оставь мысль о каменном мешке, Рена. Она не пленница, а наша гостья, к тому же попавшая в беду. Хиллор, сможешь ли ты снять с нее заклятие дроу и вернуть ее в тело человека?
— Может и смог бы…- кряхтя, отозвался маг. - Если бы это самое человеческое тело, и тот, кто в нем сейчас находиться, был рядом.
— Тогда, имеем ли мы право, задерживать ее в Блингстоуне. У смертной свой путь и мы не можем мешать ей, следовать ему. Мы, выполнив свой долг гостеприимства, поможем ей добраться до Поверхностного мира. И прошу тебя, Рена, не упоминать больше о каменном мешке, а при гостье особенно.
Слова Владыки были прерваны, приближающимся тяжелым топотом, грохотом распахнувшейся двери, ударившейся о стену и проклятиями Эдфина.
— Что ты прешь, как стенобитный таран, башка без мозгов, честных дворфов пугаешь.
Но тот, кто, по-видимому, не слишком вежливо обошелся с Эдфином, не обратив внимания на его возмущение, выпалил с ходу:
— Владыка, до вашей вашей милости взывает темный эльф. Лорд Дорган со смирением желает вам мира и …
— Брось церемонии! - приказал Владыка.
— Дак, дроу желает встретиться с вами.
— Веди!
Вновь послышался торопливый, теперь уже удаляющийся, топот тяжелых башмаков.
— Сейчас мы узнаем ответы на все наши вопросы, - сказал Владыка.
Какое-то время стояла напряженная тишина, в которой неожиданно раздался голос Доргана, причем Ника не слышала, чтобы в комнату кто-либо входил.
— Приветствую тебя, владыка Блингстоуна и вас отважные дворфы. Покорно прошу принять меня, своего врага и выслушать мои слова…
Ника рванулась было к нему, но не смогла не то, что рукой пошевелить, но даже глаза открыть, как будто, она очутилась в тяжелом, застывшем бетоне.
— Ах ты, порождение Бездны! Покорно он, видите ли, просит… А кто наших братьев у Горячих камней погубил! А?
— Успокойся, Эдфин. Это был честный бой, - урезонил вспыльчивого подданного Владыка. - Горе от потери наших братьев останется незабвенным и не пройдет никогда, но мы так же не можем не признать, как это ни горько, что бой этот послужил к вашей славе, лорд Дорган, ибо вы сумели одержать победу малыми силами. Мы восхищены вашим искусством и воинской предприимчивостью. Для нас честь принимать вас в Блингстоуне, как гостя. Если вы, действительно, явились к нам как гость.
— Я наслышан о благородстве Владыки Блингстоуна и рад убедиться в этом лично. А в битве у Горячих камней, дворфы, в который уже раз, поразили воинов дроу своей отвагой. Ни кто из них не предпочел плен, гибели в бою, с именем Морадина на губах. И я пришел к вам не как шпион и не как гость. Я пришел за помощью.
— До меня дошли известия, что Верховный Совет Матерей Первых Домов Мензоберранзана, чуть было не предал вас казни за то, что вы запретили отбирать оружие у погибших дворфов, что бы каждый из них мог быть погребен, как подобает воину и глумится над их телами. Я помогу вам, в чем бы ни заключалась ваша просьба. Вам знакома честь, хоть вы и дроу.
— Что бесчестно глумится над достойным противником, понимали даже мои воины, в отличие от женщин-магов, сопровождавшие нас в том походе. Советом Первых Домов я был приговорен к казни, от которой меня спасла Фиселла де Наль. Я пришел за ней.
— Фиселла де Наль, Мать Первого Дома Мензоберранзана? Так это ее мы принимаем у себя? Я поражен. Но знаешь ли ты, лорд, кто на самом деле скрывается под ее личиной?
— Человек
— И ради смертной ты приволокся в Блингстоун, темный эльф? - голос Рена был само недоверие. - Что она пообещала тебе за то, что бы ты вывел ее на Поверхность? Могущество над ними?
— Подожди-ка, Рена! Пусть сперва ответит на мой вопрос - вмешался Хиллор - Это ты, не дал смертной уйти из мира живых в Холодную вечность?
— Да.
— Откуда ты знал, что она умирает?
— Я чувствовал.
— Не много ли ты отдаешь простой смертной? - подозрительность не покидала Рена.
— Вместе с ней я ухожу на Поверхность. Мне нет возврата в Мензоберранзан. Я прогневал Ллос, а богиня никогда и никого еще не прощала.
— Ты прогневал ее тем, что умыкнул Мать Первого Дома? - насмешливо спросил Рена.
— Именно… Вы позволите мне поговорить с ней?
— Разумеется, дроу. Вот только… - Хиллор вздохнул - Жива-то она, конечно, жива, но, так и не очнулась, как мы ни бились, что бы привести ее в чувство.
— Я посмотрю.
Над своим лицом Ника почувствовала слабое движение воздуха и чье-то присутствие - над нею склонились, так низко, что она ощущала дыхание склонившегося. Дорган. Теплая волна прошла по ее телу. Ника сделала попытку пошевелиться, подняться навстречу и вдруг потянулась к нему, открыв глаза. Он, подхватил ее, обнял, крепко прижимая к себе. Ника положила голову ему на плечо, с улыбкой наблюдая за забавными физиономиями оторопевших дворфов.
— А ты все допытывался, что она ему посулила за то, что он проведет ее на Поверхность - толкнул, уж знакомый ей рыжебородый дворф, стоящего рядом товарища с колючими темными глазками и широкой черной бородой.
— Несчастный… несчастный дроу - покачал головой седой маг, чей ворчливый голос смягчился от скорбного удивления - Ты полюбил смертную?
— Мы проведем вас на Поверхность - решительно сказал высокий, почти до плеча Ники, дворф в светлых длинных одеждах и серебряным обручем на голове - А пока будьте нашими гостями столько, сколько пожелаете.
Следуя за Эдфином Рыжебородым, они медленно двигались на диске по городу дворфов. В отличие от невозмутимого Доргана, Ника вертела головой, с любопытством осматриваясь.
Этот город породили скалы. Они стали его колыбелью. Все: дома, извилистые лестницы, подходящие к каждому порогу, были вырублены прямо в них. Все выглядело просто, если не сурово, без излишеств и прикрас, зато добротно, надежно, на века. Каждому, попавшему в Блингстоун становилось ясно - дворфы не собирались покидать эти места, не смотря на опасное соседство.
Появившихся в Блингстоуне дроу, возвышавшихся над ними на две головы, дворфы провожали если не враждебными взглядами, то с настороженным любопытством, но вели себя по отношению к ним сдержанно.
— Эх, быть сегодня жарким потасовкам в корчмах. Попомните мое слово - с предвкушением проворчал Эдфин Рыжебородый - Сейчас-то, все, вон, выглядят смирными, словно девицы на выданье, а соберутся вечером за кружкой забористого пива да, пойдут обсуждать события этого дня, то уж покажут свой норов. Да вы и сами все, если не увидите, то услышите. Уж так развернуться - не остановишь.
Сойдя с диска, по знаку Эдфина, они взбирались по каменным ступеням такой узкой лестницы, что приходилось вжиматься в стену. Ника старалась не смотреть вправо, где зиял обрыв, становясь с каждым ее шагом вверх все глубже и темнее. В довершении всего, они остановились на площадке, лишенной перил и со всех трех сторон, она ощущала манящее притяжение пропасти. Судорожно вцепившись в Доргана, она прижалась к его спине, стараясь уместиться на том пятачке, где они кое-как теснились вдвоем. Эдфин, толкнув внутрь тяжелую дубовую дверь, отступил, пропуская гостей вперед и оттеснив их еще больше к
