Памятуя о том, что новгородцы были генетически и культурно связаны с западным славянством — ободритами, руянами, ваграми, поморянами… что даже Старигард-«Старгород» (современный Альдинбург — вероятный предтеча Новгорода) находился на земле балтийских славян и что новгородская Славия фактически являлась разросшейся колонией славян-переселенцев с Балтики [80], Новгородские словене имеют непосредственную связь с западными поморскими и полабскими славянами — или, по-немецки, «вендами». На Руси славянские насельники южного берега Балтики назывались «варяги», видимо, по названию одного из племен — варнов или варинов (которое немцы называли «вагры»). Балтийское море как у немцев, так и у нас называлось Варецкое. Повесть временных лет определяет, что новгородцы происходят от варяг:
В тексте Новгородской I летописи новгородцы просто выводятся
Территориально в соответствие с ПВЛ варяги располагались между ляхами (в X–XI вв. поляками — Поморье тогда было ляшским), землями лютичей и Агнянами (англами).
Славянское племя, известное по немецким источникам как вагры, называлось варягами не только у нас на Руси — вероятнее всего, они точно также — варягами — называли себя сами, просто в немецком написании сохранилось «вагры». А на Руси осталось в употреблении, а потом было зафиксировано и письменно, исконное славянское название. Варяги — варны или варяны — жили между Ангельном и Поморьем, что соответствует современным немецким землям Мекленбург и Шлезвиг-Гольштейн. Столицей конкретно племени вагров был Старигард — нынешний Альдинбург, расположенный на полуострове Вагрия (напротив острова Фембре) в немецкой земле Шлезвиг-Гольштейн. Титмар Мерзенбургский упомянул этот город как столицу вагров Альдинбург. Но по-славянски он назывался Старигард.
Можно предположить, что гусляр не случайно оказался на Балтике, а плавал на родину предков, в места, где находился старинный центр древней мифопоэтической и гусельной традиции и где он только и мог получить следующее (второе) профессиональное инициационное посвящение.
Былина описывает длительное стояние кораблей Садка на обратном пути. Морской царь не отпускал их, пока не будет заплачена дань.
Взглянув на этот сюжет через призму символического описания обряда инициации, мы можем предположить, что на самом деле корабли причалили к какому-то острову на Балтике для проведения обряда инициации. По мнению Евгения Нефедова, давно и серьезно занимающегося историей балтийских славян, Садко мог ходить именно на Руян (Рюген). Туда же, по его мнению, скорее всего в дохристианский период Новгород регулярно отправлял дань для храмов Свентовита и Руевита — самых главных храмов славянского языческого мира. Рюген был дохристианским культурным и религиозным центром славянской земли; более того, с точки зрения славян, центром всего мира. Евгений Нефедов также полагает, что экспедиция Садка могла заходить и в Щетыно, к богу Триглаву, Морскому царю.
Наше предположение о том, что Садко проходил инициацию на острове в храме, посвященном Морскому царю, подтверждает вариант былины «Садков корабль стал на море». В этой былине рассказывается о некой огромной избе (храме?), в которой находился сам Морской царь. Изба расположена на острове, где есть какая-то особая гора. Для острова Руяна, как мы помним, крутые белые прибрежные скалы — характерный топографический признак. Храмы балтийских славян были деревянными, так что их вполне можно было бы назвать «большими избами»:
Можно предположить, что 12 лет, которые Морской царь ждал Садка, — это срок обучения и испытания, после которого гусляр допускался к инициации.
Средневековые немецкие историки Адам Бременский[81] и Гельмольд[82] пишут почти одно и то же, описывая храм, посвященный славянскому богу Радигосту в городе Ретра. Они рассказывают о храме как об огромном деревянном здании, внутри которого на ложе (!) из пурпурной ткани находился золотой идол бога. Описанный хронистами славянский идол напоминает нам лежащего на лавке былинного Морского царя, которого встретил Садко в «большой деревянной избе». Эти свидетельства немецких хронистов интересны не только тем, что перекликаются с былиной, но и тем, что сообщают, что скульптуры богов у балтийских славян могли быть расположены не только в вертикальном положении, но и лёжа, словно на отдыхе.
Про знаменитый торговый город Волын, расположенный на треугольном острове, и знаменитый храм Триглава — поморского бога — рассказывают многие историки. Свидетельство Адама Бременского наиболее интересно тем, что в своём знаменитом повествовании о Волыне в XI веке он напрямую отождествляет Триглава с Морским царем, называя его Нептуном:
Прежде чем покинуть остров, корабельщикам пришлось заплатить «десятину» и передать часть своей добычи какой-то авторитетной корпорации, проводившей обряд посвящения Садка.
Аналогичные традиции цеховой организации поэтов и музыкантов и обязательной поэтапной инициации мы встречаем у британских кельтов, в институте эпических певцов-бардов. Прежде чем получить от короля в награду венец и лиру, барды должны были выдержать состязание, сыграв и спев обязательных три темы: печальную песню, песню веселья и песню любви. Причем слушатели (при достаточном мастерстве поэта-музыканта) должны были неудержимо плакать под грустную песню и отчаянно хохотать под веселую.
