— Коля! — воскликнул Главный Короед. — И ты здесь? Какая удача! Давай, Коля, ломай скорее ветки и носи их нашим гусеницам.
— Я не буду ломать ветки, — сказал Колька.
— Коля, опомнись, — воскликнул Ольховый Листоед, — ведь ты же короед!
— Я не короед, я — человек, — ответил Колька. — Убирайтесь-ка отсюда.
Он сорвал с головы фуражку и принялся размахивать ею. В короедском войске поднялась паника.
— У него опрыскиватель! — закричали жуки.
— Лесники! — закричал Ольховый Листоед, упал на спину, поджал лапки и притворился мертвым. А когда короедское войско побежало вдоль канавы обратно к дороге, Ольховый Листоед вскочил и тоже пустился наутек.
Колька не предполагал, что ему так легко удастся отразить атаку короедского войска. Но его радость была преждевременна.
Возвращение Типографа
Улетая и убегая, жуки и гусеницы подняли невероятный шум. Этот шум разбудил Типографа, который всю ночь бродил по лесу и заснул только на рассвете.
Ему давно надоело бродить одному. Он уже не надеялся, что отыщет дорогу к дому и увидит своих родственников и друзей. И вдруг знакомые звуки.
Типограф со всех ног побежал туда, откуда доносился шум.
Когда он выбрался из леса, короедское войско уже скрылось, и на опушке, возле молодых дубков, был один Колька.
Типограф обрадовался ему, как жуку.
— Здравствуй, дорогой Коля! — льстивым голосом воскликнул Типограф, подползая к Кольке.
— И ты с ними? — сурово спросил Колька.
— С кем?
— С жуками, которые хотели объесть листву на этих дубах?
Типограф быстро сообразил, что Колька почему-то поссорился с жуками.
— Ах, какое безобразие! Как они смели! Все жуки трусы и невежи. Это говорю я, а мне ты можешь поверить. Они всегда готовы залезть на чужое дерево и забрать добычу прямо из-под носа. Помню, нашел я однажды чудесную елку. Раз нашел, значит, мне и жить в ней. Но тут, откуда ни возьмись, нагрянули усачи, и в один миг моя отдельная елка превратилась в коммунальную квартиру!..
— Все вы хороши, — махнул рукой Колька. — Одно слово — вредители.
Типограф испугался, что ему сейчас достанется, как досталось другим, он тихо охнул и дрожащим голосом пролепетал:
— Нет, нет, нет! Лично я — не вредитель. Я даже не жук. Я только похож на жука. Я не ем дубовых листьев. Вот спроси у этих дубков, обгрыз я когда-нибудь хоть один дубовый лист.
— Да, — подтвердили молодые дубки, — этот жук никогда не ел дубовых листьев.
— Вот, слышишь? — подхватил Типограф. — Я вовсе не вредный, а, наоборот, полезный.
— Ну ладно уж, иди сюда. Все-таки вдвоем веселее, — сказал Колька. — Вдруг короедское войско возвратится до того, как все подоспеют.
— А кто должен подоспеть? — насторожился Типограф.
— Как — кто? Птицы, лесники с ребятами, Профессор Лесных Наук.
Типограф поежился: встреча с птицами не сулила ему ничего хорошего.
«Надо уносить ноги, пока цел», — подумал Типограф и спросил:
— Дятел тоже обещал прилететь?
— Конечно. Ты с ним знаком?
— К-как же! — ответил Типограф. — П-правда я с ним д-давным-давно не в-виделся, н-но мы с ним б-б-близкие д-д-друзья.
— С кем ты там беседуешь? — вдруг спросила молодая Осинка.
— Да тут встретился один знакомый жук, — ответил Колька.
— Как же его зовут?
— Типограф.
— Не слышала о таком. А ты, бабушка Береза?
Береза покачала ветвями:
— Нет, не знаю.
Типограф притаился ни жив ни мертв. «А вдруг они спросят у елки? — со страхом думал он. — Тогда мне конец. Уж елки-то расскажут, как они от моих рисунков засыхают на корню… Нет, надо бежать, пока не поздно».
Типограф юркнул за куст, прополз под опавшим листом и со всех ног бросился за убегающим короедским войском.
Короедское войско бежало, летело, ползло, катилось, прыгало, ничего не видя вокруг, не разбирая дорога. Но Типограф был напуган больше самой трусливой букашки и поэтому несся еще быстрее.
Вскоре он обогнал гусениц, потом жуков и очутился впереди всех.
— Эй, Типограф, ты откуда? — окликнул его Главный Короед.
— От Дятла спасаюсь.
— Как — от Дятла? Ведь там Колька с опрыскивателем.
— И лесники, — добавил Ольховый Листоед.
— Никаких лесников там нет. Один Колька, у него нет ничего, кроме фуражки.
Главный Короед побежал медленнее.
— А ты не врешь?
— Нет, нет, не вру.
— Ты сам видел?
— Конечно. И Колька мне сказал, что нас только двое. То есть он и я.
Я убежал, а он остался.
— Постой, постой! — Главный Короед остановился и грозно поднял усы. — Он и ты. Значит, ты поднял такой тарарам и напугал нас? Отвечай, негодяй!
Типограф задрожал:
— Я н-не п-пугал… Я… То есть он… То есть не я и не он… То есть он один…
— Ничего не понимаю, — проворчал Главный Короед. — Он и ты или не ты?..
Короедское войско, видя, что его предводитель остановился, мало-помалу начало приходить в себя, и все, что только что бежало, летело, прыгало и катилось, приостановило свое стремительное движение и окружило Главного Короеда и Типографа.
— Ты или не ты? — продолжал Главный Короед грозный допрос.
— Я, то есть не я… — лепетал вконец запутавшийся Типограф. Он совсем растерялся.
— Я слышала, как он сам говорил, что он не жук, а только похож на жука, — сказала маленькая гусеница. Она была очень медлительная и, когда Типограф разговаривал с Колькой, еще не успела убежать далеко от опушки.
— М-да, я давно это подозревал, — грозно проговорил Главный Короед. — Он не жук. Настоящие жуки не умеют читать, а он умеет даже писать.
— П-п-п-простите… П-п-п-пощадите… Я с-с-сейчас все объясню… Я — жук. Честное слово, я жук!.. Я притворился, что я не-не жук! Я тоже неграмотный!
Неожиданно за Типографа вступился Ольховый Листоед.
