чтобы тот нанес решительный удар. Когда же Ветцель доложил об этом решении Руоффу, тот заметил:
— Вы не должны ставить дивизии слишком близкие цели, а лишь затем начинать размышления о том, какую цель поставить дальше...
Как видим, в отличие от пессимиста Ветцеля Руофф еще был полон самоуверенности. Он требовал, например, чтобы 73-я дивизия не довольствовалась «ближней целью» (каменоломни южнее Станички в районе старой крепости), а продвигалась «возможно дальше», к самому мысу. Горные стрелки должны были снова штурмовать гору Мысхако (Кресс клятвенно обещал ее взять), а 125-я дивизия — пробиваться к югу по долине.
Что же получилось из этого замысла?
С утра 18 апреля наступление возобновилось. Штаб группы армий «А» доносил: 125-я дивизия взяла «Столовую гору»[55] однако ни 4-я, ни 73-я пехотная дивизии не продвинулись. Количество самолетовылетов: 1074. Когда же начальник оперативного отдела генштаба позвонил в Симферополь и спросил: «Что нового?», ему ответили: «Надо подождать завтрашнего дня...»
17-я армия докладывала: «После энергичного заградительного огня всех видов оружия операция «Нептун» в 5.30 была продолжена. Из-за неблагоприятной погоды авиация не смогла действовать всеми частями с самого начала. Опять начались исключительно тяжелые бои с противником, оказывавшим упорное сопротивление. Решительного успеха не удалось достичь ни на одном участке»[56].
Генерал Бюнау, обещавший выйти чуть ли не в тыл плацдарма, не продвинулся в Станичке ни на метр. Горные стрелки были вынуждены остановиться. И в «долине смерти» 125-я дивизия развить успех не смогла, хотя немцы вели сосредоточенный артиллерийский огонь и сделали более тысячи самолетовылетов!
Плохер уточнял: «...511 самолетов «Ю-87» вышли на бомбежку волнами по 25 машин. Первые подразделения поднялись в 04.45, последние приземлились в 18.30. Истребителей противника было немного... Авиация поддерживала действия группы Ветцеля, пытавшейся ликвидировать плацдарм противника. В качестве первой цели группа самолетов «Ю-87» атаковала южную часть Новороссийска, захваченную русскими. Другая атаковала цели южнее, включая железную дорогу, старую крепость и берег...»
Таким образом, на второй день удары по плацдарму ни в коей мере не ослабевали. Более того: в действие вступил флот, который пытался нарушить систему подвоза на Малую землю. В журнале боевых действий штаба «адмирала Черного моря» отмечалось: «В ночь на 18 апреля были отданы условные сигналы «Апрельская погода» и «Начало весны» для 1-й флотилии и итальянской флотилии, которые соответственно в 11 и 10 часов вышли из своих баз Иван-баба и Феодосия на Анапу. Подводная лодка «У- 24» была ориентирована в начале операции на то, что надо рассчитывать на усиление перевозок войск (советских. — Л. Б.) из Туапсе. В 14.40 пять кораблей 1-й флотилии и семь итальянских кораблей получили условные сигналы «Августус», «Стрелковый праздник» и «Бокс» к срыву подвоза на плацдарм. В 17.30 — 18.00 флотилии вышли из Анапы в район боев; в 19.40 стали на траверз Мысхако, где попали под огонь береговых батарей противника с Кабардинки. Около 21 часа тральщики вступили в бой с легкими морскими силами противника, неоднократно попадая под удары авиации. Два раза они обстреляли плацдарм... В 20.00 было выпущено восемь торпед по высадочным площадкам между Мысхако и Суджукской косой... Был торпедирован корабельный остов, служивший посадочным мостком... Вслед за этим начался бой у мысов Дооб и Суджук; ночью произошло семь боев с канонерками»[57].
Казалось, со всех сторон — с суши, с воздуха и моря — защитники Малой земли были взяты в огненное кольцо. Тем не менее, к исходу второго дня наступление на участках 4-й горнострелковой и 73-й пехотной дивизий захлебнулось. Лишь в центре 125-я дивизия с огромным трудом смогла незначительно развить первоначальный успех.
Руофф был вне себя: он требовал от Ветцеля сконцентрировать все силы для наступления вдоль долины на юг. Он был явно недоволен тем, что еще накануне не перебросили сюда части 73-й дивизии. Начальник оперативного отдела штаба армии полковник фон Ксиландер стал даже угрожать Ветцелю! Как гласит журнал боевых действий, Ксиландер говорил о «тяжелых последствиях, которых не избежать, если в самом скором времени не будет предъявлен хотя бы какой-нибудь приличный результат наступления».
Так начался третий день операции «Нептун», в течение которого Руофф потребовал от Ветцеля, чтобы все силы были сконцентрированы в долине и взята высота севернее совхоза «Мысхако» (немцы называли ее «Охотничьей»). «Если она будет взята, — втолковывал Руофф Ветцелю, — противник не сможет использовать свои высадочные площадки. Тогда из-за трудностей со снабжением сила сопротивления ослабеет»[58]. Ветцель сперва сомневался. Он еще не потерял надежду взять гору и уверял Руоффа: «Русские ввели, видимо, свой последний резерв — 83-ю бригаду морской пехоты». Но в результате было решено: «Прекратить атаки горы и сосредоточиться на участке клина»[59].
Таково было решение на 19 апреля. Если только за два дня до этого не хотели перебросить 73-ю дивизию в долину, то теперь ее части переводят на участок 125-й дивизии и требуют, чтобы обе дивизии наконец «уничтожили противника». Приказ гласит: «Вся группа сосредоточивает удары на участке 125-й дивизии. Для этого здесь сосредоточиваются части 4-й горнострелковой, 3-й пехотной и 6-й кавалерийской румынских дивизий»[60].
19 апреля ОКВ в своей сводке отмечает: «Группа Ветцеля, отразив контратаку противника, в 11.00 переходит левой штурмовой группой 125-й пехотной дивизии в наступление в южном направлении. Преодолевая упорное сопротивление противника, ей удается после полудня объединиться с правой штурмовой группой этой дивизии у «Чертовой горы» (два километра северо-восточнее горы Мысхако). Продолжаются контратаки и артогонь по левому флангу левой группы. Наступление поддерживается беспрерывными бомбардировками с воздуха»[61].
Неужели это решающий успех, тот самый «приличный результат»? Документы подчиненных штабов рисуют иную картину. Оказывается сомнительным факт соединения двух групп 125-й дивизии. Сначала 17-я армия докладывает о нем, затем, в 17.00, опровергает прежнее сообщение, а в 17.50 снова докладывает, что группы соединились. И в то же время признает, что «Охотничья высота» еще не взята!
Разумеется, Руофф снова был недоволен: он полагал, что вопреки его совету Ветцель недостаточно сосредоточил силы для штурма решающей высоты. Недовольство это можно понять, если учесть, что командование армии считало возможным «переход к преследованию» якобы отступающего противника. То было отнюдь не заблуждение, а сознательный обман. Когда Ветцель узнал, что Руофф хочет «преследовать» противника, он заявил:
— Об этом не может быть и речи! Русские непрерывно контратакуют. Они подтянули из оврагов все силы. Нельзя предаваться иллюзиям!
В результате штабу армии пришлось доложить в гитлеровскую ставку: «...И сегодня продолжалось упорное сопротивление противника, полностью использующего выгодные условия и наносящего фланкирующие удары... Командующий армией вынужден вмешаться в боевые действия на плацдарме»[62].
Кульминация
20 апреля 1943 года в руководстве операцией «Нептун» произошла важная перемена. Вступил в командование группой армий «А» вернувшийся из отпуска генерал-фельдмаршал фон Клейст. В тот же день командующий 17-й армией генерал-полковник Руофф решил, что группа Ветцеля ведет наступление недостаточно решительно. Она, мол, действует слишком осторожно, боится оставлять открытые фланги, распыляет силы. Неправильно выбираются и районы наступления. Чтобы «исправить ошибки», Руофф направляет к Ветцелю своего начальника штаба.
Крайнее беспокойство проявляют и в ставке: утром в район боев вылетает специальный офицер связи, майор генштаба Вагнер. Вслед за тем начинаются телефонные переговоры штаба Клейста с генштабом:
