Глаза ночи

лифта. На лице молодого врача явно выразилось облегчение. — А вот и он.

Джейсон резко обернулся. Конечно, к этому времени он уже понял, что произошло что-то серьезное. Его гнев не уменьшился. Если Бренвен сделала какую-нибудь глупость, которая подвергла опасности его ребенка… Его мысли были убийственными. Держа руки в карманах, он постоянно сжимал и разжимал кулаки.

Доктор Чарльз Натан был мягким, приятным мужчиной среднего роста, лысым, если не считать полоски темных коротких волос, охватывавшей его голову сзади между висками, в очках в тонкой стальной оправе, худым, как гончая. Сестра перехватила его, как только он вышел из лифта, и быстро объяснила ситуацию.

Сочувствие, которое доктор Натан испытывал к этому мужу, тут же испарилось, как только он ощутил поток разъяренной энергии, исходившей от него. Тем не менее он улыбнулся и приветственно протянул руку.

— Джейсон Фарадей? Меня зовут доктор Натан.

Джейсон что-то проворчал и снизошел до пожатия протянутой ему руки.

— Обычно я предпочитаю разговаривать в своем собственном кабинете, но, поскольку вы проявляете такое нетерпение, мы можем присесть и поговорить здесь, в холле для посетителей.

В холле для посетителей никого не было; дневные часы посещения закончились, а вечерние не начнутся до тех пор, пока пациентки не пообедают. Однако Бренвен Фарадей в этот день обедать не будет.

— Хорошо, — зловеще пробормотал Джейсон, — давайте приступим к делу. Если моя жена не родила ребенка преждевременно, то что, черт подери, могло казаться вам достаточно важным, чтобы оторвать меня от моих дел?

— Мистер Фарадей, я думаю, вам никто еще ничего не сообщил о ребенке. — Терпеливые, близорукие голубые глаза Натана прищурились за стеклами очков. — Но возможно, я ошибаюсь?

Джейсон покачал своей большой головой. Он чувствовал, как кровь начинает пульсировать у него в венах. Плохой знак.

— Эта сестра за стойкой — если бы моя жена родила ребенка, она сказала бы мне об этом сразу же. Продолжайте!

Доктор Чарльз Натан не мог понять, как ему себя вести с этим странным типом. Его собственное сердце переполнялось состраданием, когда он думал о том, что пришлось перенести Бренвен, но сможет ли Джейсон прочувствовать это?

— Мистер Фарадей, ваша жена Бренвен находится в данный момент под наркозом, и ее жизненные показатели постоянно контролируются. Мы перелили ей восемь единиц крови. С ней будет все в порядке, но по количеству крови, которое нам пришлось ей перелить, вы можете понять, что какое-то время мы думали, что нам не удастся ее спасти. Именно поэтому я попросил вас приехать.

Кровь? Собственная кровь Джейсона протискивалась сквозь сосуды в его мозгу со скрежетом, похожим на звук тормозов тяжело груженного поезда. Именно так: его гнев зашкалил за десятибалльную отметку. Он больше не контролировал себя. Он схватил доктора Натана за отвороты его белого халата.

— Мой ребенок? Что случилось с моим сыном?

— Ребенок родился мертвым.

Доктор моргнул, когда багровое от гнева лицо Джейсона приблизилось к его лицу. Его сочувствие растаяло и быстро сменилось страхом. Глаза этого человека были глазами безумца. Доктор Натан боялся, что с ним случится припадок, но он продолжал. Он построил всю свою практику на том, что всегда находил общий язык с пациентами, и эту привычку оказалось невозможным изменить.

— Вы правы, родился мальчик, приблизительно тридцатитрехнедельного возраста. После изъятия плаценты осложнения…

— Нет! — проревел Джейсон. — Нет! — Он вытащил доктора из кресла и затряс его, держа за отвороты халата.

— Пожалуйста, мистер Фарадей!

— Где он? Где мой сын? Я хочу видеть своего сына!

— Мистер Фарадей, пожалуйста, поверьте мне, вы вовсе не хотите увидеть своего сына. Ребенок родился мертвым.

— Где он?

Джейсон отпустил доктора так резко, что тот едва не упал. Джейсон выглядел так, как будто был готов разметать по камню всю больницу в поисках сына, в смерть которого не верил. Он сделал несколько шагов и затоптался на месте, смешавшись, не зная, откуда ему начать свои поиски. Он снова повернулся к доктору и проревел:

— Ты, сволочь, скажи мне, где я могу найти своего сына!

Доктор Натан мужественно пытался обращаться с Джейсоном Фарадеем так же, как со всеми убитыми горем родителями. Его тихий голос звучал разительным контрастом реву Джейсона.

— Сейчас мы не должны говорить об этом. Вы и ваша жена сможете вместе принять решение о том, что делать с телом ребенка через пару дней, когда ей станет лучше, и она сможет справиться с этим. Сейчас вы должны думать о ней. Вы не дали мне рассказать все до конца. Нам пришлось удалить ей матку, мистер Фарадей. Это был единственный способ остановить кровотечение, спасти ей жизнь. Она еще не знает, что больше не сможет рожать детей. Я скажу ей об этом, когда она очнется от наркоза, или, если вы предпочитаете, вы… можете… рассказать… — Слова доктора Натана застряли у него в горле, когда он увидел странный свет в глазах Джейсона.

Две медсестры, сидевшие за стойкой регистратуры, посмотрели вверх, ощутив повисшее в воздухе напряжение. Интерн, который втайне прислушивался к разговору, почувствовал, что его тело среагировало на возможную угрозу применения насилия прежде, чем сознание отметило его. Он придвинулся ближе к главврачу.

Голос Джейсона был низким, угрожающим. Он шаг за шагом приближался к доктору Натану.

— Вбейте себе это в голову, доктор. Она не играет роли. Только ребенок имеет для меня значение. И я не собираюсь повторять свой вопрос еще раз. Где мой сын?

Натан конвульсивно сглотнул.

— Тело ребенка находится в больничном морге.

Что-то внутри у Джейсона хрустнуло, что-то в его сознании и в его душе. Он уступил этому ощущению и услышал нечто похожее на удар наверху или внизу, а затем — рев в своем мозгу. Морг, мертвым… Он наконец осознал подлинное значение этих слов. Его ярость была беспредельна. Несмотря на свою представительность, он с быстротой молнии бросился к доктору Натану и сжал руками его горло.

— Ты сделал это, ты убил моего ребенка! — Он сжал руки. — Своей некомпетентностью. И она сделала это. — Он сжал руки еще сильнее. — Она убила моего ребенка в своем чреве! Именно поэтому ее постоянно тошнило, она хотела, чтобы он умер!

— Отпустите его! — закричал молодой Роджерс. Он не мог поверить в то, что происходило прямо у него на глазах. — Вы душите его! Вы же убьете его, ради Христа! — Он вцепился в запястья и руки Джейсона, но безрезультатно.

— Вы… не… сможете… сделать… это… со… мной. — Джейсон выдавливал слова сквозь плотно сжатые зубы и сжимал ладони все сильнее и сильнее.

Медсестра, которая наконец-то поняла, что происходящее выходит за рамки обычного, очень осторожно подняла телефонную трубку и вызвала службу безопасности.

— О’кей, парень, ты сам напросился, — сказал Роджерс, когда Джейсон не стал разжимать пальцы. На голову выше его и имея более длинные руки, он зашел Джейсону за спину, борцовским приемом схватил его за голову и прижал пальцами его височные артерии.

Внезапная боль в голове ошеломила Джейсона и частично снова привела в чувство. Его ладони рефлекторно разжались, и доктор Натан, закашлявшись, отшатнулся от него и в изнеможении упал на кушетку. Только после этого Роджерс отпустил Джейсона. Обратившись к доктору Натану, он сказал:

— Вы хотите выдвинуть обвинение против этого человека, доктор?