Десять часов ровно. Минск. Здание ЦК КПБ(б). Кабинет Пономаренко.
В уже виденном нами кабинете — пусто. За маленьким приставным столиком, возле длинного, покрытого зелёным сукном стола для заседаний сидят два человека.
Один из них- грузный, с обритой наголо массивной головой, в великолепном генеральском кителе с Золотой Звездой Героя и сверкающими орденами на груди- три ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, медаль «ХХ лет РККА», да ещё и депутатский значок. Глыба, а не человек!
И второй- чуть лысоватый, чуть полноватый, в полувоенной форме, которую любили одевать ответственные работники Страны Советов, в чудаковатом пенснэ…похож не то на главбуха, не то на главного инженера небольшого заводика…
Нет, скорее все же на бухгалтера, и не простого- а ревизора из КРУ. Или даже на следователя из ОБХСС.
Потому что у его собеседника- великолепного с виду генерала, дрожат губы, как у проворовавшегося товароведа…
Павлов, дрожащим голосом: «Товарищ Берия, поверьте…»
Берия: «Охотно верю, товарищ Павлов…И Вам верю, и товарищу Болтину верю…Не забыли ещё Болтина? Как Вы ему выговаривали в Испании, когда он отобрал у Вашей переводчицы книгу Троцкого «Моя жизнь» и сжёг…Понятно, сами Вы её читать не могли, чай, на немецком издана…но ведь сожалели, правда? Как это Вы Болтину сказали- «Неправильно, пусть бы люди читали…»
Павлов, обиженно: «На меня может написать каждая сволочь, а я должен отвечать и давать показания…»
Берия: «Упаси Боже, не каждая! Разве Берзин — бывший начальник Разведупра- это «каждая»? Нет, Берзин это сволочь редкая…
Как это Берзин о Вас говорил: «При приезде Павлова в Испанию меня с ним познакомил Мерецков, представив как нашего боевого командира и «белоруса», верного товарища, прошедшего школу Иеронима Петровича…Впоследствии через Мерецкова я дал Павлову указание проводить вредительскую работу, как в области подготовки экипажей, выпуская их необученными на фронт, так и в боевом использовании танковых частей, направляя танки на позиции противотанковой артиллерии, что он и выполнял…»
Павлов: «Ну, Вы же понимаете, КАК даются такие показания…»
Берия: «Намекаете, что покойника при жизни долго и тщательно били? Не знаю, не знаю…теперь уж у него не спросишь…у мёртвого-то. А вот товарищ полковник Поль Арман жив-живёхонек. Знаете такого?»
Павлов: «Конечно, знаю…»
Берия: «У Вас с ним никогда не было конфликтов, ссор?»
Павлов: «У МЕНЯ? С каким-то полкашом?»
Берия: «Ну и ладушки. Что это там товарищ полковник пишет? Ага. Павлов, находясь в БВО с 30-тых годов, был в близких отношениях с Уборевичем, имел с последним непосредственную связь, отчитывался в своих действиях перед ним. В Испании Павлов вместе с Берзиным проводил предательскую линию, направленную на поражение войск Испанской Республики. Павлов поощрял трусов, троцкистов, которых незаслуженно представлял к наградам, издевательски относился к бойцам-интернационалистам, разжигая среди них национальную вражду. Был тесно связан с Смушкевичем и Мерецковым «Кстати, оба- два этих товарища сейчас дают показания…А товарищ Арман освобождён, и его дело прекращено…»
Павлов: «Это клевета! Дайте мне этого подлеца!»
Берия: «Дадим, конечно дадим…ну, это всё дела старые…а вот объясните, товарищ Павлов, как получилось, что директивы Генерального Штаба РККА от 18 июня сего года не были Вами выполнены?»
Павлов: «Ну, по некоторым вопросам я ничего не могу сделать, и вообще я маленький человек…»
Берия «Ой, вот только не надо…Генерал Армии, командующий Особого военного округа…»
Павлов: «Бросьте чины пересчитывать, на самом деле я маленький человек, на меня могут прикрикнуть, мне могут приказать и я должен выполнять…»
Берия: «Ну а вот как же так получилось, что например, до 4-ой Армии указанные мною директивы так и не дошли?»
Павлов: «Коробков врёт, нагло врёт!»
Берия: «А Коробков утверждает, что никаких приказов о рассредоточении авиации и выводе 14-того мехкорпуса из мест дислокации в леса Вы ему не передавали…»
Павлов: «Это гнусная ложь и провокация!»
Берия: «А вот Ваш начальник штаба Климовских утверждает, что Вы упорно ставите несуществующим уже ударным группам, в частности, группе Болдина, одно боевое распоряжение за другим, совершенно не интересуясь, доходят ли они до исполнителя, не думая о том, реальны ли они в сложившийся на ЗапФронте обстановке…Для кого эти распоряжения? Для грызущей критики архивных мышей?»
Павлов: «Климовских нагло лжёт…»
Берия: «Ваша позиция мне понятна…»
У побледневшего Павлова задёргалась щека: «Я не виноват…я делал всё что мог…»
Берия: «Не волнуйтесь, товарищ…разберёмся».(вопросы и ответы Павлова подлинные. взято из постановления 3-го Управления НКО СССР на арест Павлова Д.Г.)
Десять часов десять минут. Здание ЦК КПБ(б). Приёмная Пономаренко.
