Склонившись над мотоциклом, Фалангер пытался понять, от чего же тот не заводится…
Глядя на его затылок, Сандалов тихо сказал: «Ты…это…браток…Не говори никому, что там у нас было, а? Сам не пойму, что со мной случилось…Наехало что-то…Со мной такое бывает…Уж меня за это били-били, и в школе, и в училище…и даже в Академии Генштаба, в туалете, после выпуска…»
Мотор мотоцикла яростно взревел.
Ещё некоторое время спустя. Пелишичи. Командный пункт 61-го танкового полка 30-той танковой дивизии.
«Э-э-э, я твой мама в рот ибал, я твой сэстра жёпа ибал, я тэбя марално ибал!
Гиде танк? Гиде танк, морда твой эфиопский? Биросыл, да? Поля боя бижал, да? Я тибя сичас расстреляю как последний сук…»
Земляк, дальний родственник и однокашник покойного Гигиенишвилли, старший лейтенант Огурцания, брызжа ядовитой слюной, махал перед носом замершего по стойке смирно рядового Фалангера крохотным, зато волосатым кулачком…Наконец-то он сумел найти законный способ отомстить грязному русскому за своего Гиви…
И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Огурцания боковым зрением не увидел надвигавшуюся на него грозную тень…
Не имея возможности ударить его сломанными в запястьях кулаками, Сандалов с размаху пнул старшего лейтенанта, как заправский форвард- футбольный мяч на финальной встрече «Спартак»- «Динамо».
Сорвавшись на фальцет, Сандалов завопил: «Ты кого сукой назвал, а? Ты, гад!! Мы пять танков сожгли! Один из них- сверхтяжёлый! Ты с нами был, а? Ты где ВООБЩЕ был, а? На КП припухал? Ты сам сука тыловая!!»
И после этих слов генерал истерически разрыдался…
Ещё некоторое время спустя. Там же.
Отстранив медсестру, отпаивавшую Сандалова лавро-вишнёвыми каплями, на его на плечо положил руку невысокий, чуть лысоватый мужчина в серой гимнастёрке и в странно смотрящемся на войне пенснэ: «Что здесь происходит?»
Свндалов, выдохнув мятный запах, решительно: «Я знаю. Я знаю, как побить немецкие танки!»
Товарищ Берия: «Интересно, интересно…И как именно? Пройдёмте, товарищ…»
Спустя час. Там же.
Медленно пройдясь перед замершими Фалангером и Огурцания, товарищ Берия вдруг резко остановился и посмотрел Огурцании в глаза: «Сколько танков Вы сегодня подбили?»
Огурцания: «Э-э, батоно…»
Берия: «Потрудитесь изъясняться по-русски.»
Огурцания: «Э-э-э…нэ счытал, да?»
Берия: «Значит, ни одного.»
Огурцания: «Э-э-э, мамай кланус, да?»
Берия, Огурцании: «Раздевайтесь. Снимайте гимнастёрку.»
Потом — Фалангеру: «Надевайте свою форму, товарищ старший лейтенант. Принимайте командование у этого…рядового…»
Фалангер, Берии, с сожалением: «Не могу. Я судимый.»
Берия, удивлённо: «Да? Ну ничего. Я- тоже судимый…»
И кровавосталинскийпалач печально улыбнулся…
Шестнадцать часов 42 минуты. Буховичи, северо-восточнее Кобрина. Штаб 4-ой Армии ЗапФронта.
«…Пункт второй. Части 4-ой Армии, продолжая твёрдую оборону занимаемых рубежей, с утра 24 июня 1941 года переходят в общее наступление в обход Бреста с севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через реку Зап. Буг.
Удар наносит 14 МК совместно с 28 СК и скоростным бомбардировочным авиационным полком 1 °CАД.
75 и 49 СД продолжать удерживать занимаемый рубеж.
…..Пункт четвёртый. 28 СК наносит удар своим правым флангом — а именно 6, 42 СД и батальоном танков 205 МСД в общем направлении на Высокое, имея задачу занять его к исходу дня.
Пункт пятый. Атаку начать 5-ноль 24 июня 1941 после 15-минутного огневого налёта.
Пункт шестой. Границу до особого распоряжения не переходить.
Коробков, Шлыков.
Начальник штаба Сандалов подписать приказ отказался.»
