О ловкости и ее развитии

ясно, что в каждом двигательном навыке может содержаться несколько автоматизмов, т. е. он может в нескольких разных направлениях нуждаться в фоновых коррекциях этого вида. Поэтому в продолжение выработки навыка может в разные времена произойти и несколько моментов автоматизации, совершенно независимо друг от друга. Так, в навыке езды на велосипеде такими моментами будут: основной переломный момент овладения равновесием, автоматизм правильного, непринужденного вращательного движения ног, автоматизм, не дающий подошвам соскальзывать с педалей, автоматизмы педального торможения, езды без рук на руле, сверхкрутых поворотов и т. д.

Из приведенной характеристики того, что представляет собой автоматизация, столь же прямо вытекает, что она никогда не проявляется постепенно, а во всех случаях выглядит как внезапный скачок или перелом. Она похожа не на «проторение» (выражающееся в опытах с условными рефлексами в плавном нарастании количества капающей слюны), а скорее на какое-то «осенение», на своего рода восклицание «а г а!». Каждый спортсмен помнит момент, когда он разом почувствовал, что вода держит его или что его велосипед сразу приобрел такую устойчивость, как будто у него выросло третье колесо.

Третья особенность автоматизации обусловлена также ее основной сущностью, тем, что она состоит в переключении какой-то части управления движением на другой уровень, т. е. на другие по качеству коррекции. Поэтому автоматизация – это всегда скачок по качеству. Изменение в составе тех видов чувствительности, которые обслуживают коррекции данной части движения, не может не сказываться и на его существенных чертах. Таким образом, каждый автоматизационный скачок дает не только внезапное, резкое улучшение в выполнении разучиваемого движения, но при этом еще и качественные перемены в нем.

Например, когда в навыках опиловки металла или косьбы контроль над основной рабочей частью движения переходит от глаз к мышечно-суставной чувствительности, составляющей главное оружие уровня синергии и мышечно-суставных увязок (В), это сразу проявляет себя в изменении качества работы. Плоскость опиливаемой пластинки становится гладкой и блестящей, ряды валящейся травы делаются ровными, широкими и пышными. По тому, насколько плавно останавливается вагон трамвая и насколько точно подходит его задняя площадка к остановочному столбу, всегда можно судить, в какой мере автоматизирован у вожатого навык работы воздушным тормозом. Не лишена интереса одна очень распространенная черта автоматизационных качественных сдвигов. Если автоматизация, как это часто бывает, заключается в передаче коррекций уровню мышечно-суставных увязок (В), не пользующемуся зрением, то она сопровождается хорошо всем известным фактом: выключением зрительного контроля. Учащийся вдруг, скачком обнаруживает, что он может выполнять ту или другую часть движения не глядя, в то время как до этого ему приходилось следить за нею «во все глаза». Каждый без труда припомнит немало примеров подобных же автоматизационных сдвигов из своей личной практики: в навыках завязывания и развязывания узлов, повязки галстука, шнуровки одежды, игры на музыкальном инструменте, движений рук при гребле и т. п. Такое освобождение от зрительного контроля может даже служить недурным опознавательным признаком того, что наблюдаемый автоматизм выработан как раз в уровне мышечно-суставных увязок (В).

Построение навыка. Д. Срабатывание фоновых коррекций

Вряд ли нужно много говорить о том, что подразделение всего процесса упражнения на отдельные последовательные фазы, которое проводится нами в этом очерке, очень сильно схематизирует действительное положение вещей. На самом деле, конечно, границы между этими фазами могут быть очень расплывчатыми, а временами последовательные фазы могут и частично налагаться друг на друга. Тем не менее в основном это подразделение правильно, хотя и встречаются отдельные отступления от него.

Нужно сразу сказать, что и та очередная фаза, к описанию которой мы сейчас переходим, в действительности не наступает четко вслед за предыдущей, окончившей свое дело и, уходя, хлопнувшей за собой дверью. Наоборот, и автоматизация, как мы только что видели, совершается в более или менее сложном навыке не в один, а в несколько последовательных приемов; и явления пятой фазы, о которой сейчас идет речь, очень постепенно вливаются в общую струю работы над навыком, еще задолго до завершения всех сдвигов по автоматизации. Эта фаза заслуживает названия фазы срабатывания фонов между собою.

Если сравнить выработку навыка с разучиванием спектакля, то в предыдущие фазы роли были распределены между актерами, переписаны для них и выучены каждым наизусть, а теперь начинаются совместные репетиции.

Как ни далеко уже продвинулось дело сооружения двигательного навыка, однако и до его завершения еще тоже не близко. Над фонами, и в частности над автоматизмами, остается еще немало побиться, прежде чем обучающийся почувствует, что прочно оседлал каждый из них. Первая же трудность овладения фонами состоит в том, что все эти вспомогательные фоны и автоматизмы, управляемые разными уровнями построения, осуществляются в конце концов через посредство одних и тех же мышц, суставов и костных рычагов и должны приладиться не мешать друг другу и не сбивать один другого. Мы уже говорили об интерференциях, возникающих от неувязки между старыми автоматизмами и запросами со стороны нового изучаемого движения. Теперь к ним присоединяются еще такого же рода интерференции и между вновь выработавшимися автоматизмами, пока они еще не сыгрались как следует друг с другом и не проделали взаимной пригонки и пришлифовки. Вот пример такой интерференции при образовании велосипедного навыка. В начале обучения уровень тонуса А, специалист по позам и хваткам, овладевает хваткой рулевой вилки и приспособляется к плотному, добросовестному держанию ее. В то же время нижнему подуровню пространства (О) необходимо научить руки чутко откликаться точными переливами нажимов руля на каждый начинающийся боковой крен машины. Часть времени неизбежно расходуется на борьбу между плотной, цепкой хваткой из уровня А и быстрыми чуткими реакциями из подуровня С1, которым приходится разыгрываться в одних и тех же мышцах рук и плечевого пояса. Рано или поздно, однако, оба эти автоматизма из разных уровней не только находят между собой общий язык, но даже вырабатывается своего рода подавтоматизм в уровне тонуса (А), который начинает подкреплять реакции рулевого управления своим экономным тоническим способом. Не менее выразительные столкновения могут происходить поначалу между теми же воздействиями на руль ради равновесия, производимыми из подуровня С1, и воздействиями на него же для машиновождения, для целевых поворотов вправо и влево, управляемыми через пирамидный подуровень С2. Подобные же перебои можно подметим, между автоматизмами ходового вращения педалей и педального торможения, в прыжке с шестом – между привычным фоном бега и автоматизмом держания при этом на весу упругого, неповоротливого шеста и т. д.

Даже в тех случаях, когда мы не в состоянии обнаружить с помощью наблюдения, в чем заключается досадная помеха и какие фоны никак не могут поделить между собою того костномышечного коня, на котором они должны сообща скакать, мы нередко ясно замечаем самый факт наличия такой помехи. Дело в том – и это широко известно, – что ни в одном навыке осваивание никогда не идет плавно и гладко. Наряду с теми качественными скачками и ступеньками, о которых уже говорилось, ход выработки навыка часто включает в себя и более или менее длительные остановки, как бы заминки, иногда даже как будто временные ухудшения. «Ведь дело уже шло почти совсем хорошо! – в отчаянии восклицает ученик. – Почему же оно опять вдруг расклеилось?!»

Опытный педагог может всегда, не покривив душой, преодолевать эти обескураживающие настроения