слоем оказывается нежная зелень, и на коже остается запах хвои…
Кустики самшита цепляли ее платье.
Казалось ей, теперь вспомнилось все. Все. Но не хватало самого главного. «
Рената огляделась. Быть «солнечным зайчиком», чувствовать себя так, словно Восхождение уже случилось, и не жаждать грядущего… Ал, это так просто сказать… Но, как добавил Учитель — «однако же…». И недоговорил. Он не договорил, Ал! «
Она встала, как вкопанная. Но разве он не поможет? Разве отвернется — теперь, когда остался всего лишь шаг? Он ведь знает продолжение этого стиха! Он держит в руке своей ключ — неужели он не отдаст его ей?! Он всегда защищал, прикрывал, заботился…
«
Что там говорила Марго? Компания «Финист»? О! Они много говорили, полагая, что вдобавок к тому, что Рената немая, она еще и глухая. Ал, ты прав! Тысячу раз прав: когда тебя считают ущербным, это дает невероятную свободу! То, к чему я стремилась всегда!
«
Рената перебежала дорогу, бросилась в сторону своего бывшего дома, откуда в одно тревожное утро три года назад им пришлось спешно бежать вместе с Андреем. Она помнила их прощание. Он тщетно искал в ней свою Попутчицу. Да, это ее вина, усугубленная там, на скале в Тизэ… У него могла появиться Попутчица еще тогда, и Танрэй совершила вторую роковую ошибку, стремясь вырваться из клетки. Из того, что она
Еще два квартала. Город тонул в июльском зное. Когда же будет гроза? Это невыносимо! В Ростове нечем дышать!
Заполошная, раскрасневшаяся, Рената остановила какого-то прохожего и попыталась задать вопрос, но язык, как всегда, отказывался повиноваться. Толстенький лысоватый мужчина вопросительно глядел на нее, дивясь красоте обратившейся к нему женщины. Рената давно не
Душа, сын души…
Жизнь, дочь сердца…
Так должно было случиться, но Танрэй избрала свой путь… Все верно: таков был выбор тела и разума. И они были наказаны за нарушение вселенской истины…
Все складывалось, кроме последнего.
Он поможет! Он всегда был рядом!
Рената невольно остановилась. Простая, стандартная вывеска: «ООО «Финист». И сокол, раскинувший свои крылья над этой надписью… Трещинка на облицовке фасада здания… Дыхание зашлось, и Рената прикрыла глаза. Она нашла его.
— Вы к кому? — поинтересовалась услужливая секретарша.
Смазливая девочка эта секретарша. Миленькая.
Рената не стала повторять ошибку, пробуя изъясняться на языке глухонемых, и написала в отрывном блокнотике: «К Ромальцеву В. А.».
— Он вас ждет?
Рената кивнула: «Да».
«
Дрожащей рукой Рената коснулась позолоченной ручки двери.
В этот момент дверь открылась, и из кабинета вышел пожилой мужчина.
— А вы это к кому?
— Это к Владислав Андреичу! — объяснила предупредительная секретарша.
— Ну надо ж какие фемины к нашему Владику наведываются! — оценил незнакомец, скользя взглядом по фигуре посетительницы.
Не горя желанием вслушиваться в реплики очередного престарелого Паниковского, Рената проникла в кабинет.
Ромальцев поднял голову.
Рената кинулась к нему и стала быстро писать в блокноте, но он положил руку на бумагу и поднялся.
«Ты пришла слишком рано!»
Она вздрогнула: он не разомкнул губ, но слова прозвучали во всем ее теле, женщина даже не могла понять, откуда именно исходили они.
«Саша… Я прошу лишь одного: окончания этой фразы!»
«Но ведь ее автор — не я. Откуда мне знать?»
Его синие глаза приобрели былую непрозрачность.
«Ты ее знаешь!»
«Но смысл, который вложен в нее, известен только автору»…
Рената коснулась его руки, закрывшей лист блокнота. Влад смотрел на нее непонятным (как всегда — непонятным) взглядом.
«Повтори ее, Танрэй. Если ты повторишь ее, это будет означать, что ты вспомнила все».
«Я не могу».
«Прости, Танрэй. Я делаю лишь то, что в моих силах».
«Помнишь? Ты говорил: «
— Это был твой выбор, — сказал он вслух.
И тут она увидела перед собой темно-карие глаза своего мужа, Николая. Ни вчера, ни сегодня он так и не вернулся. А это значило…
«Что мне делать?»
— Я не знаю, ладонька. Мое время вышло. Мы в тех краях, откуда не возвращаются.
Рената обняла пальцами кисть Влада, подняла к ее к лицу и, закрыв глаза, коснулась губами его ладони.
— Теперь ты обращаешься не к тому… — прошептал Влад, прижимая Ренату к себе и глядя в окно, где золотились меж зеленых листьев спелые абрикосы.
«Да, да… Адресат выбыл. Послание возвращено отправителю… Но к кому мне обратиться?»
— К отправителю, солнышко мое. К отправителю. Сейчас все дело в нем.
«Но кто отправитель? Где мне найти его?»
Он улыбнулся и, взяв Ренату за плечи, отстранил от себя:
— Не ищи слишком далеко.
«Разве это не ты?»
—
Она заплакала в отчаянии. Он не мог, он не должен был так поступать!
Они оба стояли напротив большого зеркального стеллажа и видели самих себя — чуть искаженными, другими…
«Помнишь, тогда, в Уральских горах, ты сказал, что когда-нибудь я вспомню то время и буду считать его самым счастливым в своей жизни?»
— Конечно, помню, ладонька… — Влад провел большим пальцем по ее щеке, стирая незваную слезу.
«Это было самое счастливое время в моей жизни».
— И в моей — тоже. Как ни странно.
«Но… объясни мне… Ведь Ал — это ты? Ты? Главное, что было в нем — это ты?»
