Мы остановились на берегу озера, или пруда, поскольку берега его издавна окапывались, расширяя тем самым водное зеркало, а вода удерживалась плотиною. Дальше виден старинный курган с захоронениями XII века, где вел раскопки академик Чертков. Пруд имеет свое собственное, стародавнее и весьма примечательное имя — Ендова. Посмотрим в словаре Даля: «Ендова, с ударением на последнем слоге, — широкий сосуд с отливом или носком, для разлития питей; небольшой круглый залив, связанный проливом с рекою или озером. Ендовочник — охочий до пива, браги, попоек». Тут, как говорится, все точно, дальше и объяснять нечего. Разве только устроить пикник на берегу Ендовы с ендовою же в руках!
Где-то здесь, в Петрове-Дальнем, находилась последняя дача Н.С. Хрущева, где опальный лидер доживал свои дни. Часто его видели тут, сидящим на скамье или прогуливающимся по берегам, с диктофоном в руках, на который он надиктовывал воспоминания. После его кончины дачу тут же сломали, поскольку, как рассказывают, боялись, как бы не устроили в ней его музей. По рассказам очевидцев, сюда к Хрущеву на дачу в Петрово-Дальнее приезжал Владимир Высоцкий.
Живописность места привлекала в Петрово-Дальнее и наших кинематографистов. На здешних лугах и в большом господском доме снимали фильмы «Гусарская баллада» (1962), «О бедном гусаре замолвите слово» (1980), «Гардемарины, вперед!» (1987). Здесь отдыхали Лев Лещенко и Михаил Боярский. И конечно, Петрово-Дальнее видело на своих берегах, в своих аллеях и в стенах старинных зданий целый сонм российских знаменитостей: Эльдара Рязанова, Ларису Голубкину, Юрия Яковлева, Игоря Ильинского, Николая Крючкова, Олега Басилашвили, Дмитрия Харатьяна, Евгения Леонова, Татьяну Шмыгу, Валентина Гафта, Зиновия Гердта, Светлану Дружинину и пр. и пр.
Покидая гостеприимный берег пруда, направимся вниз по течению Истры, на самую стрелку. Встреча двух рек — Москвы и Истры — происходит без лишнего шума и суеты, спокойно и величаво, словно каждая из этих рек сознает значение этого события.
Междуречье красиво необычайно и заставляет вспомнить одно из семи чудес света — дворец и висячие сады царицы Семирамиды. Берега нисходят к воде ступенчатыми террасами. Повсюду много цветов. Горбатые мостики кажутся невесомыми и парящими в воздухе. Минуем дощатый пляж и, пробравшись сквозь буйные заросли травы, выходим на самую стрелку. Две реки, соединившись вместе, продолжают свое извечное стремление к Москве.
На другом берегу раскинулось село Знаменское с современными коттеджами и старой церковью Знамения Пресвятой Богородицы. Правее хорошо видна крутая Катина горка, где, по преданию, Екатерина II предполагала построить себе дворец, но со свойственным женщине легкомыслием от намерения своего вскоре отказалась, повелев свезенные уже сюда строительные материалы употребить в пользу окрестных церквей.
Левый берег Москвы-реки, на котором стоит Петрово-Дальнее, аккуратно срезан течением реки, и на его крутом откосе отчетливо видны во множестве гнездышки ласточек-береговушек. Собственно, берег весьма обширен и носит старинное название Барский луг. Пересекает Барский луг узкая тропинка, ведущая к Петрову-Дальнему. Естественной ее оградой служит сплошная полоса дикой малины.
Дальше наш путь лежит по дачному поселку. Живут здесь многие высокопоставленные государственные чиновники. Минуем дачу М.Ю. Зурабова и справа увидим забор и верхнюю часть дачи Ивана Степановича Силаева. Он много работал в авиационной промышленности, стал Героем Социалистического Труда. Судьба распорядилась так, что И.С. Силаев стал последним премьером СССР и первым премьером постсоветской России. Хозяина дома в тот день не было, но, узнав о нашем желании сфотографировать дом, нам любезно отворили ворота.
Дача, разумеется, не раз перекрашивалась, но все пропорции и детали дома (а они очень привлекательны) сохранились такими же, как они выглядели в 1930-е годы, когда дом строился. Я задерживаю внимание читателя именно в этой точке Петрова-Дальнего по той причине, что на этой даче жил в 30-х годах прошлого века Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. Вон с того балкона, возможно, некогда лились нежные звуки скрипки: Тухачевский был отличным музыкантом и в свободное время сам изготавливал скрипки и виолончели. Жаль, что после репрессий маршала его личные клейма с инструментов были стерты. По сию пору сохранился во дворе даже маршальский турник с проржавевшими опорами. Охранник ушел вперед, чтобы запереть собаку. Впрочем, в этом не было нужды: пес оказался очень симпатичным и, глядя на нас из растворенной двери, дружелюбно улыбался и помахивал хвостом.
Здесь же, неподалеку, располагалась так называемая «известинская дача», где проживала жена, друг и соратник В.И. Ленина Надежда Константиновна Крупская (1869–1939). Мне посетить эту дачу не довелось, но вот одно из ее описаний: «Белый двухэтажный особняк с высокими потолками и просторными комнатами». Из песни слова не выкинешь — на той же даче позднее проживал министр госбезопасности СССР B.C. Абакумов (1908–1954).
Покидаешь Петрово-Дальнее с желанием непременно посетить его вновь.
Глава 6
ДАЛЬНЯЯ ДАЧА СТАЛИНА
Тот край, что прозван дивным,
Хорош в наряде зимнем
И лета в изумрудной полосе.
Есть в имени Зубалов
И шарм парижских залов,
И шелест Красногорского шоссе.
Если провести прямую линию от Петрова-Дальнего на юго-восток, то линия эта пересечет Москву- реку и всего лишь в трех с половиной километрах от Петрова-Дальнего упрется в Рублево-Успенское шоссе. Здесь, на берегах речки Медвенки, дорожным указателем отмечена деревня Калчуга. В далекие-далекие времена селились тут мастера-кольчужники, выделывавшие кольчуги — этот своеобразный аналог современного бронежилета, служивший безопасности наших предков-воинов. От несколько искаженного слова «кольчуга» произошло дошедшее до нас имя деревни Калчуга.
У Даля это слово объясняется следующим образом: «Кольчуга — броня, кольчатая рубаха, доспех из мелких колец, сеткою; каждое стальное колечко бывает на заклепке, отчего место это походит на змеиную головку. Кольчугой зовут иногда также кожаный кафтанчик, с зашитою в нем охранною молитвою или заговором». В Калчуге жили творцы кольчуг обоих видов. Как видим, сделать кольчугу с сотнями стальных колечек — задача весьма непростая, и труд кольчужника высоко ценился в народе. Кольчужником именовали также и воина в кольчуге, выступавшего в этом снаряжении для защиты отечества на поле брани. Рубашка из металлических колец спасала и от вражеской стрелы, и от удара мечом.
Пушкин вспоминает кольчугу в своих стихах:
