Добрый дедушка Сталин. Правдивые рассказы из жизни вождя

(Из песни «Песня о столице» — сл. В. Лебедева-Кумача)

Большинство историков и публицистов соглашаются в том, что толчком к строительству Ближней дачи в Волынском, или, как ее еще называли, «кунцевской» либо «зеленой» дачи, на которой Сталин прожил двадцать лет, послужило самоубийство его жены Надежды Аллилуевой в ночь с 7 на 8 ноября 1932 года. Сталин почти сразу же дал распоряжение подготовить себе новую квартиру в первом корпусе Кремля. Видимо, тогда же было принято и решение о строительстве дома в Волынском. На много лет этот комплекс строений стал домом для «вождя народов». Но сам он время от времени отмечал, что эта дача не является его личной собственностью. Приведем, например, часть стенограммы беседы Сталина с писателем Роменом Ролланом:

Ромен Роллан. Завтра условлено, что Горький приедет в Москву Мы с ним уедем на его дачу, а позже, может быть, я бы воспользовался Вашим предложением побыть тоже на Вашей даче.

Сталин (улыбаясь). У меня нет никакой дачи. У нас, у советских лидеров, собственных дач нет вообще. Это просто одна из многих резервных дач, составляющих собственность государства. Это не я Вам предлагаю дачу, а предлагает Советское правительство, это предлагают Вам Молотов, Ворошилов, Каганович, я.

Там Вам было бы очень спокойно, там нет ни трамваев, ни железных дорог. Вы могли бы там хорошо отдохнуть. Эта дача всегда в Вашем распоряжении. И если Вы этого желаете, можете пользоваться дачей без опасений, что кого-либо стесняете.

Заказ на проектирование получил уже упоминавшийся нами 37-летний архитектор Мирон Мержанов. В историческом путеводителе «Ближняя дача Сталина» приводятся слова одного из руководителей сталинской охраны, которыми зодчий должен был руководствоваться при строительстве:

Дача должна иметь те же комнаты, как в кремлевской квартире. Все дополнительные достройки будут делаться на месте.

О строительстве дачи в красках рассказывает один из сотрудников охраны Сталина Алексей Рыбин:

Я приехал в Москву из Ленинграда, где работал инспектором ДСИ. В Москве я оказался в дивизии ОСНАЗ и обучался в 3-й пограншколе. Но вскоре начальником штаба дивизии Мироновым был направлен в оперотдел ОГПУ правительственной охраны.

Тогда мне было всего двадцать три года. Теперь я, обычный парень из уральской деревни Рыгач, каждый день видел и слышал всех, на кого еще совсем недавно мог посмотреть лишь в газете. Вот как мне повезло! Вот какая выпала честь!

Скоро вместе с Жагорниковым и Горундаевым я поехал на строительство сталинской дачи в районе Кунцево. Это место едва ли можно назвать райским. С севера за сосновым лесом пролегало Можайское шоссе, откуда слышался постоянный гул транспорта, сигналы машин, неслись выхлопные газы. Западнее, в деревне Давыдково, вечерами под гармошку вовсю горланили пьяные мужики, которых неистово бранили голосистые жены. С юга, примерно на таком же расстоянии, находилась Киевская товарная станция, где не умолкал грохот буферов при сцепке вагонов, а маневровый паровоз почему-то непрестанно издавал пронзительные гудки. От всего этого содома не спасали ни сосны, ни дощатый забор.

Одноэтажная дача из семи комнат строилась круглые сутки. Спальня Сталина была где-то двадцати метров. Стены зала обили мореной фанерой под дуб, а комнат — в основном под соломку. Швы прикрыли такими же рейками. Откуда-то привезли деревянную полуторную кровать, на которой мы спали поочередно. Потом ее занял Сталин. Никаких бассейнов или массажных на даче не имелось. Никакой роскоши — тоже. Солидно выглядел только паркетный пол в зале.

Смотреть готовую дачу приехали И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов и С.К. Орджоникидзе. Пожилой архитектор Мержанов по старому обычаю снял картуз и держал его левой рукой на уровне груди, а правой здоровался с гостями. Под конец все поднялись на просторный солярий. Сопровождавший их Г. Ягода все время держался поодаль и потому остался внизу, около своей машины. Дачу приняли комендант Ефимов с помощником Мозжухиным. А мы с Горундаевым стали выполнять обязанности личной охраны И.В. Сталина. Он появлялся все чаще. Затем начал жить постоянно. В Кремль ездил на черном «Паккарде». Иногда после работы отдыхал на солярии. Во время дождя укрывался в небольшой деревянной будке.

Как человек внимательный, я обратил внимание на одну деталь: автор приведенного выше отрывка называет архитектора Мержанова «пожилым». А ведь тому в конце года, когда было закончено строительство Главного дома, было всего 38 лет. Хотя молодым людям (самому Рыбину было тогда лет двадцать) все, кому «за тридцать», иногда кажутся «пожилыми». И снова отмечу тот факт, что личное присутствие Рыбина на Ближней даче ничем не подтверждается.

Мы уже отмечали, что Ближняя дача строилась из фибролитовых блоков. Этот модный в те времена материал, который представлял собой нечто вроде древесно-стружечной плиты, обладал высокими теплоизоляционными свойствами, но был относительно недолговечен. Через несколько лет, весной 1938 года, основной, или как его еще называют «Главный» дом разобрали и построили заново — уже из кирпича. Тогда же к Главному пристроили и служебный дом — довольно большое здание хозяйственного назначения, которое связывалось с основным изогнутым длинным коридором. А в 1943 году построили второй этаж, на который можно подняться и по лестнице, и на лифте. Сталин, кстати, бывал на втором этаже редко, это было помещение для почетных гостей. Например, у него там довольно долго жил Мао Цзэдун.

По современным меркам элитного загородного жилья, сталинская дача — не самое роскошное строение. Но построена она добротно, и на нормы жилой площади в расчете на каждого жильца тут внимания не обращали. Из парадных дверей попадаешь в прихожую, которая на самом деле была многофункциональным помещением. Площадь ее — 49 метров, то есть чуть больше обычной однокомнатной квартиры. Ну и потолки, конечно, повыше.

Две вешалки — сталинская и гостевая. У сталинской вешалки я обратил внимание на специальное устройство для самостоятельного снимания сапог. Говорят, что генсек всегда делал это сам.

Гостевая вешалка (на ней 18 крючков) имела двойное назначение. Дело в том, что в последние годы жизни Сталин предпочитал не бриться сам, а пользовался услугами парикмахеров. А в середине вешалки было большое зеркало. Перед ним ставилось кресло (сейчас, как и в те времена, оно стоит в углу прихожей), Сталин садился, из ящичка под зеркалом доставались бритвенные принадлежности, и процесс начинался.

Из прихожей можно попасть в Большой зал, в Малую столовую и так называемую вторую комнату. На стенах у входа в Большой зал висят карты Европы и Европейской части СССР, на одной из которых с помощью красных и синих карандашей обозначена боевая обстановка. А у дверей в Малую столовую — политическая карта мира. Милован Джилас, будущий вице-президент Югославии, который посещал Ближнюю дачу, писал о том, что на одной из карт отдельно был отмечен район Сталинграда. Он же вспоминал интересный случай с тем, как Сталин искал Кёнигсберг:

…Сталин начал отыскивать на карте Кёнигсберг, потому что его следовало переименовать в Калининград, и мы натолкнулись на места вокруг Ленинграда, которые еще с екатерининских времен назывались по-немецки. Сталину это не понравилось, и он сказал кратко Жданову:

— Переименовать! — глупо, что эти места до сих пор носят немецкие названия!

Жданов вынул записную книжечку и карандашиком записал сталинское распоряжение.

И еще о картах: раньше, как рассказали сотрудники Ближней дачи, в коридоре, который ведет в западную часть дома, висели еще две карты — различные районы СССР. Но основными считались все же те, которые были в прихожей. Как вспоминал в свое время Вячеслав Молотов: «Здесь мы топтались подолгу». Будучи приглашенными к Сталину на обед или ужин, члены политбюро, глядя на карты, обсуждали различные экономические проблемы.