риши, и «в дни смены (четвертей) луны в этой горной округе слышатся звуки бубнов, барабанов, раковин, свирелей». С божественной помощью «отправились» на северный склон Меру, на побережье Молочного моря три великих риши и достигли Белого острова. Однако они не могли ничего увидеть, и голос с неба им сказал: «Вы, муни, туда, откуда вы все пришли, немедля уходите!»
Определенные черты шаманизма можно найти и в описании одного из главных индуистских богов — Шивы (именуемого также и Рудрой). Необычен облик этого «божества могучей силы и экстаза»: с распущенными спутанными волосами танцует он в небе, испуская страшные крики, подобно лунатику предводительствует он безумными, после танца впадает в экстаз, опьяняется священными напитками; он пребывает на вершине Меру и наводит ужас на всех, кто видит его. И сейчас в Индии с культом Шивы связаны экстатические танцы и опьяняющие напитки.
Показательно, что греческие писатели — участники похода Александра Македонского в Индию — называли этого индийского бога Дионисом, т. е. именем греческого бога виноделия (он же Вакх) и вакханалий. Греки рассказывали, что почитатели «Диониса» в Индии совершали вакхические обряды, танцевали, впадая в экстаз, играли на цимбалах, били в барабан и колокольчики. Следуя, очевидно, за индийской традицией, эллины, побывавшие в Индии, связывали Диониса-Шиву со священной горой Меру.
Интереснейшие сведения о шаманских чертах в древнейших религиозных представлениях индийцев сохранила «Ригведа». В одном из ее гимнов поется о Длинноволосом («Кешине») и мудрецах-муни, одетых в бурые запачканные одеяния и опоясанных ветром, которые, находясь в экстазе, следуют за полетом ветра. «Возбужденные, мы поднимаемся на ветрах, как на наших конях, а вы, смертные, можете видеть лишь наши тела». Парит в воздухе, созерцая сверху все вокруг, Длинноволосый — верный друг богов во всех их начинаниях, поется в гимне. Двигается по следу апсар, гандхарвов и крылатых небесных зверей- птиц; бог Вайю разводит ему хмельной напиток, когда он вместе с богом Рудрой пьет из чаши опьяняющий сок; подобно Длинноволосому в исступлении парят в небе мудрецы-муни, и видят смертные лишь их тела, оставленные на земле.
«Буйные ветры понесли меня вверх — ведь я напился сомы; понесли меня вверх соки сомы, и пять народов показались мне пылинкой… одно мое крыло на небе, другое опустил я вниз — ведь я напился сомы! Я вознесся до облаков — ведь я напился сомы!» Этот текст «Ригведы» обычно рассматривается как хвастливый рассказ бога, захмелевшего от священной опьяняющей сомы. По мнению же известного филолога Д. Н. Овсянико-Куликовского (1853–1920), в гимне передается не опьянение бога, а состояние человека, который впал в экстаз, испив возбуждающей сомы. Очевидно, это экстатическое возбуждение жреца, познавшего таинства опьяняющего напитка. Напившись сомы, он «поднимается» к небу, «парит» в облике птицы и сверху как бы «взирает» на земные народы, кажущиеся ему соринкой в глазу.
«НАПИТОК БЕССМЕРТИЯ»
Ритуал сомы занимал большое место в религии древних ариев. Соме целиком посвящены одна из десяти книг «Ригведы» и некоторые гимны других книг. Слово «сома» — иранское «хаума» — образовано от глагола «су» («ху») — «выжимать, приготовлять сок». Сомой-хаумой называли растение и сок, который из него получали, а также их божество. Представление об этом священном растении и соответствующий ритуал восходят к общеарийскому периоду. «Ригведа» и «Авеста» дают схожие описания способа приготовления опьяняющего напитка — сомы: собранное растение мочили в воде, толкли пестом в ступе или выжимали из него сок специальными каменными давильными прессами. Сок процеживали сквозь цедилку и наполняли им сосуды, в которых он смешивался с водой, молоком, ячменными зернами, кислым молоком. Полученная смесь бродила, приобретая особый вкус и способность оказывать возбуждающее действие.
Соме приписывались особые чудодейственные свойства. Ее пили жрецы во время ритуальных церемоний и жертвоприношений, возливали в жертвенный огонь, приносили в жертву различным богам. Сома считалась напитком бессмертия («амритой») богов; «дарующей бессмертие» называлась и хаума. Древние индийцы и иранцы верили, что этот напиток давал богам необъятную силу и могущество; даже великий бог Индра, чтобы убить дракона Вритру, выпил священную сому. Человеку, выжимающему и возливающему сому, пьющему ее, сома будто бы дарила продление жизни, исцеление от болезней, приток энергии и жизненной силы. «О, сома-царь, продли нам сроки жизни, как солнце — весенние дни. Продли нам жизненный срок, о сома, чтобы мы жили» («Ригведа»). «Я призываю опьянение тобой, о золотистый хаума, — силу, победоносность, исцеление, энергию для тела, всестороннее знание» («Авеста»). «Отвращающим смерть», дарующим «долгую жизнь», «целительным» называют хауму священные тексты зороастрийцев.
В зороастризме, в ведийской религии и индуизме жертвоприношение хаумы-сомы — одна из основных частей священного ритуала, рассматриваемая как акт приобщения к богам, их бессмертию и вечной жизни. Такое значение ритуал сомы имел уже в общеарийский период. Много позднее, в развитых формах религий индийских и иранских народов, например в зороастризме, этот ритуал в значительной степени выступает лишь как обрядовый символ приобщения к божеству. Уже в древних ведийских и авестийских книгах опьянение сомой и хаумой как божественное, священнодейственное, вещее противопоставляется иным видам опьянения, которые в священных текстах порицаются. В одном из ведийских сочинений «Шатапатхе-Брахмане» говорится: «Сома — это процветание и свет, сура — несчастие и темнота» (сура — ведийское название обычного, «светского» хмельного напитка). Аналогичное утверждение встречается в «Авесте»: «все другие хмельные напитки» приводят к демону гнева и неистовства, «и только он, напиток хаумы», ведет к священной истине.
Древние черты культа сомы наиболее отчетливо выражены в Ведах. Сома — напиток и божество экстаза, это и само состояние экстаза, но возбуждение особого свойства, как бы приоткрывающее тайны божественной силы: «клокочет страсть и неистовство, о капля сомы». «Мы выпили сомы, мы стали бессмертными, мы достигли света, мы нашли богов», — поется в одном из гимнов «Ригведы». Яркими эпитетами награждали сому авторы гимнов, называли мудрым, вдохновляющим, поющим, упоительным, чарующим, владыкой мысли, лучшим открывателем просторов, наполняющим сердце, вождем поэтов.
Культ сомы был тесно связан с магическим песнопением. Священные заклинания — мантры — произносили жрецы при приготовлении и возлиянии сомы; в состоянии экстаза пелись гимны о соме: «Как ездок погоняет коня, так и пение возбуждает сому». И вместе с тем сама сома, верили авторы священных текстов, рождает гимны, она — отец гимнов, владыка песни, опьяненный сомой подобен певцу: пребывая в экстазе, он одновременно и чародей, знающий силу божественных заклинаний.
Авторы гимнов «Ригведы» считали, что сома подобно ветрам ввысь несет каждого, кто приобщается к ее таинствам, способна доставить верующего в бессмертную, нерушимую обитель богов, туда, где «светящиеся миры… где высшее место солнца… где пребывают радость и веселье».
Как ведийские жрецы при исполнении обряда сомы произносили заклинания-мантры, так и в
