Как сейчас помню, было воскресенье. Я ждал ее в парке. Таня пришла, и у меня были куплены билеты в кино.
«Я же просила тебя», — сказала она, и я почти потащил ее в кино. Мы пришли в зал и сели на свои места.
«Тань, ты обиделась? — спросил я, но ответа не последовало. — Тань, наклонись, что-то расскажу на ушко», — и я поцеловал ее.
«Ох, Валерик какой же ты настырный», — и погрозила мне пальцем.
Танюша больше не сердилась. Фильм оказался неинтересным, и мы удрали, не досмотрев его. Погода была весенней, и мы гуляли долго. Я думал, что было бы, если я бы не встретил ее. Я люблю эту девушку, люблю с ней гулять. И волновался, когда она опаздывала.
Прошел год. Моя любовь к Тане становилась еще сильнее. Открывать свою тайну я не мог. Я ревновал ее к каждому парню. А однажды произошло то, что я никогда не забуду.
— Слушайте, судьи, и вникайте, — сказал подсудимый, из глаз его потекла слеза. — Я любил ее безумно. Это было весной, вечерело. Мы встретились в парке. Таня не была похожа на себя, но видно, что ее что-то волновало.
«Танечка, что с тобой?»
«Ничего».
Мы шли по парку, и я не мог налюбоваться ею.
«Таня, мне надо поговорить с тобой», — сказал я.
«О чем? — спросила она и прислонилась к зданию. Я подошел к ней. — Ну, говори».
«Я не могу, Танечка».
Своей нежной рукой она повернула мою голову и сказала:
«Я поняла тебя, Валерик». Затем она поцеловала меня. Я хотел поцеловать ее, но она вывернулась из рук, оставив свой берет. Я побежал к ней. Она смотрела на меня своими большими глазами. Я обнял ее и поцеловал. Это был мой первый поцелуй в губы. Мы подходили к ее дому.
«Какая печальная песня», — чуть тихо сказала она и прижалась она, я прислушался. Разве я мог подумать, что она прощалась со мной и со своей юностью навсегда.
«Какая печальная песня», — повторила она.
«Танюша, что с тобой?»
«Я сама не знаю, что со мной», — сказала она, отняв руку, добавила: «Вот и пришли».
«Но ведь это не твой дом».
«Валерик, я дальше пойду сама».
«Ну, хорошо», — согласился я.
Таня пошла к своему дому. Я стоял и смотрел ей в след. Она скрылась за поворот. Вдруг раздался крик. Я бросился бежать за переулок не понимая, что произошло. Когда я добрался до угла...
Дальше у подсудимого появились слезы.
— Дайте ему воды, — сказал судья.
Подсудимый выпил воду, и сказал:
— Я увидел Таню, которая держалась за дверь и медленно скользила на землю.
«Таня!» Я бросился к ней.
«Валерик, меня кто-то кольнул в спину».
И на глазах появились слезы. Я посмотрел на ее спину. О! Это было страшно. У нее в спине, как раз напротив сердца, торчал нож Я выдернул его и бросил на землю. Увидел рану и понял, что жить ей осталось очень мало. Я тихо опустился на колени и обнял ее, я рыдал, как маленький ребенок, у которого забрали любимую игрушку, проклиная все и всех на свете.
«Валерик, перестань, послушай, что я скажу. Ты должен знать это», — вдруг, как будто сквозь сон сказала она. Я быстро встал, посмотрел на нее, своими руками она держала мое лицо:
«Валерик, я люблю тебя. Ты сам знаешь, что я умру. Я хочу, чтобы ты вспоминал обо мне, — тихо сказала она. — Поцелуй меня на прощанье».
Я тихонько обнял ее и поцеловал ее в горячие губы. Из ее глаз потекли слезы:
«Вот и все, как я хочу жить, как все, хочу трудиться. Я умираю, Вале...».
«Таня, Танечка, кто посмел отнять у тебя жизнь..?» — говорил я, сам не понимая, что она больше не придет никогда.
Я поднял ее на руки, и положил на скамейку. Я думал, что она спит, и начал ее трясти:
«Таня, Танюша встань, дорогая, милая моя. Зачем так жизнь жестоко обошлась со мной? Зачем?»
Подсудимый замолк и опустил голову. Громко рыдали женщины, мужчины, плакали без стыда и стеснения. Даже главный судья снял очки и вытер глаза:
— Вы просили рассказать всю историю, так слушайте. До утра я смотрел на Таню, которая лежала на скамейке, излитая кровью. Очнувшись, я взял ее на руки и пошел домой. Я поднялся по лестнице, постучал в дверь ногой, и больше я ничего не помню.
Я стоял у гроба, и рыдал, глядя на Таню, которая лежала, как живая. Хоронить я ее не пошел. Я не мог поверить, что она уходит навсегда. На следующий день я пошел на то место, где убили Таню. Я закрыл глаза, в ушах звенело: «Валерик, милый, я так хотела жить. Отомсти за меня, любимый».
На следующий день утром ко мне пришла Лида Володина.
«Валера, это я убила Таню Алексееву. Прости меня, ведь я любила тебя», — говорила она со слезами на глазах. Но я не мог слушать ее, я ненавидел ее.
«Отомсти за меня», — услышал я голос Тани.
Я быстро, не задумываясь, схватил нож и воткнул ей прямо в сердце. Я знаю, что я сам врач и должен лечить, а не убивать людей, но поймите меня, я убил Володину и не жалею об этом. А теперь судите меня, мне это безразлично. Таня, Танечка, нет мне жизни без тебя. Ты для меня была дорогой в жизни. Судьи, я прошу вас об одном, пусть подойдет моя мать.
— Пропустите мать Лебедева, — сказал судья.
— Сыночек, я не виню тебя ни в чем, но ты бледен! Что с тобой? Ты болен?
— Выслушай меня, мама, я выпил яд, и мне осталось жить две минуты. Я прошу похоронить меня рядом с Таней.
— Сыночек родимый, что ты наделал?
В зале все рыдали, глядя на эту сцену.
— Таня, я иду к тебе, любимая, родная девочка. Танюша, опять мы будем вместе!
— Валера, сынок! Милый, единственный, — рыдала мать, склонившись над мертвым сыном.
— Катя, Катенька, успокойся, — говорил со слезами на глазах отец Валеры.
В зале была тишина, и лишь частые всхлипывания нарушали эту тишину.
Рассказ из тетради 1993–1996 гг. получен от О. Юкляевских, г. Шадринск 2001 г.
4. «Льдины сомкнулись над их головами...»
4a. История первой любви
Был тихий, теплый вечер, падал легкий снежок. Антонина Ивановна вошла весело в комнату и, отряхнувшись, сказала:
— Ну и снежок!
Вдруг она услышала плач. Она быстро вошла в комнату Иры. Ира сидела за столом, плечи ее вздрагивали.
— Что с тобой? — спросила мама.
— Ничего, мама, — ответила Ира. — Я сейчас с подружками иду на вечер.
