Хотел бы он знать, что представляет собой как маг предстоятель Святого Престола…
Приняв решение, архипрелат действовал на удивление решительно и быстро.
Вскоре они уже шагали по аркинским улицам, оставив саму Курию на произвол судьбы. Фесс, понтифик, десятка два монахов, около сорока бреннерских воинов, и – под особой охраной – сзади ковылял всё ещё закованный в цепи преподобный отец Этлау.
Вид у совсем ещё недавно всесильного инквизитора был неважный. Лицо украшали внушительного вида синяки, щёки запали, рот ввалился – Этлау словно морили голодом самое меньшее месяц.
– Вот и свиделись, некромант, – прохрипел бывший инквизитор, когда Фесс подошёл к нему; на Этлау по-прежнему был нацелен негатор магии. – Это что же, нам теперь сражаться вместе?
– Твоё желание исполняется, Этлау. Помнишь деревеньку Большие Комары и наш разговор в корчме?
Инквизитор в упор взглянул Фессу в глаза.
– Раз тебя тут слушают, скажи им, чтобы меня расковали. И убрали бы эту дурацкую игрушку. Я слишком хорошо знаю, как она устроена. Мою-то отобрали, небось не вернут…
– Что же ты сам не вышел из заточения?
– Ценою убийства моих братьев, которым выпало бы даться на моём пути?! Никогда, некромант.
«Сомневаюсь, – подумал Фесс. – Скорее и у тебя ъ пределы. Ведь надо мною ты верха так и не взял…»
– Хватит разговоров, – оборвал их беседу нахмурившийся понтифик. – Рекомый Этлау, мы готовы снять с тебя оковы. Негатор твой, разумеется, останется у нас. Но только если ты станешь…
– Аркин – больше у меня ничего нет и не было. – Этлау гордо вскинул голову. – И я отдам всё, чтобы его отстоять. Только не спрашивайте меня, откуда что у меня взялось.
– Это мы и так знаем, – сухо перебил архипрелат. – Ты предался Тьме, оттуда и силы, и умения.
Этлау дёрнулся, как от удара, но смолчал.
– Идёмте, – повернулся предстоятель.
Улицы Аркина оказались ничем не лучше двора Курии. Казалось, никто и не помышляет о сопротивлении. Женщины волокли на руках детей, мужчины – узлы со скарбом; и весь этот поток устремлялся сейчас на запад, в сторону Закатных Врат и дороги, что вела к преддверию Нарна.
Перед понтификом и его свитой ещё расступались, но уже не шибко охотно.
Небо на востоке пылало. Зарево поднималось чуть не до самого зенита.
– Не удержатся, – простонал кто-то.
– Почему? – резко спросил Фесс. – Стены Аркина высоки, защитников хватает. Клешни бы умылись кро…
– Пока что кровью умылись наши, у порта, – мрачно бросил один из бреннерских воинов, в чёрной кольчуге с кривым широким ятаганом. – Воды не видно от кораблей! Порт забросали горючими ядрами! Там всё горит, Держаться невозможно! И ты, Неясыть, там ничего не сделаешь! Я знаю, на что ты способен, знаю, как ты дрался в Эгесте, только тут и твоего умения не хватит.
– Вот и посмотрим, есть ли разница между некромантией и магией Святого Слова, – бодро отозвался
Фесс, хотя, конечно же, никакой особой бодрости он сейчас не испытывал.
За его спиной раздался каркающий смех. Хохотал преподобный отец Этлау, и вся свита понтифика уставилась на него, словно он живьём вернулся из Серых Пределов.
– Ах, дорогие мои, – отсмеявшись, Этлау утёр проступившие слёзы. – Не того вы боитесь, не того. Что вы скажете Ему, когда Он уже совсем скоро явится сюда судить нас по делам нашим?
– Предпочту думать об этом, когда мы опрокинем Клешни, – раздражённо оборвал пленника Его святейшество. – Не отвечайте ему, чада мои. А ты, греховодник, думай о том, что раскаянием и подвигом во славу Спасителя нашего ты можешь облегчить себе ношу – перед тем же Судом, о котором сам и толковал.
Этлау криво ухмыльнулся и ничего не ответил. Ближе к порту людской поток стал слабеть.
– Где все остальные полки Курии? – безо всякой почтительности спросил Фесс у первосвященника. – Пусть оставят на стенах только боевое охранение, всех прочих сюда, в порт, немедленно!
– Они и так уже здесь, – вместо отвернувшегося понтифика ответил всё тот же бреннерец с воронёным ятаганом. – Не считай нас глупцами, некромант.
«Только бы Рысь выполнила то, о чём я её просил! – мысленно взмолился неведомо кому Фесс. – Только бы не решила, что её долг – освобождать меня!»
– Летит! – выкрикнул другой воин, вскидывая руку.
С нарастающим свистом, таща за собой шлейф рассыпающихся в разные стороны искр, словно праздничная шутиха, с неба низринулось катапультное ядро, пущенное с одной из имперских галер. Брызнула пробитая черепица, а миг спустя запертые ставни и двери вылетели, из окон вырвались клубящиеся струи пламени. Дом осел, словно проваливаясь в подвал, кирпичная пыль смешалась с клубами чёрного, чернее ночи, дыма.
– Вот так они и лупят, – гаркнул прямо в ухо Фессу бреннерец с ятаганом. – И что ты тут сделаешь?
Некромант только сжал зубы.
По счастью, подобных взрывающихся ядер на город обрушивалось не так много, иначе и штурмовать Аркин не имело бы никакого смысла, большинство содержало обычную горючую смесь, воспламенявшую деревянные стены и тесовые крыши, но бессильную против каменных бастионов. Однако она заливала площадки, где помещались метательные машины защитников Аркина, захлёстывала в бойницы, и люди корчились, охваченные пламенем, тщетно сдирая с себя горящую одежду; иные, в поисках спасения, прыгали с пристаней и пирсов, но пламя это оказалось поистине чародейским – оно жило и жгло даже под водой.
Две или три галеры тонули, пробитые пущенными с набережных камнями, однако остальная армада, тёмная, без единого огонька, продолжала с устрашающей методичностью изрыгать начинённые горючим ядра на беззащитный город.
Даже отлично видевший в темноте Фесс не мог определить, сколько же судов собралось тут.
Некромант, понтифик и его свита поднялись на одну из припортовых башен – высокая, она не отличалась изяществом, зато стены её отличались толщиной, а крышу покрывало дорогущее листовое железо. Видя, какие костры пылают на шатрах других башен, Фесс в душе возблагодарил предусмотрительность предшественников нынешнего архипрелата и щедрость их кастелянов, сделавших, по крайней мере, эту более-менее устойчивой к огню.
Тьма перед ним пялилась на некроманта миллионами глаз – знакомое чувство, но сейчас что-то изменилось, в отличие от того же Скавелла он не чувствовал Её присутствия, словно Обитающая за Чертой отступилась от своих собственных клевретов.
Сегодня Эвиалу не грозил никакой Червь, сегодня – честный бой один на один. Но тогда справиться с чудовищем ему помогла сама Сущность, намекая, что и у неё имеются враги. Он давно отринул союз с нею, хотя…
Хотя до сих пор носит возле самого тела нечто из Чёрной башни.
Частицу приснопамятной клепсидры. Чёрный каменный шестиугольник с выгравированным на нём изображением той самой твердыни Тьмы, что неведомым образом возникла на покрытом льдами островке прямо напротив обиталища несчастного старика Парри.
Долгие месяцы странная памятка оставалась с некромантом, никак и ничем себя не проявляя. Сейчас Фесс смотрел на неё, и ему чудилось, что завеса непроницаемого мрака на западе начинает понемногу расходиться, что сквозь колышущиеся серые миражи он различает нечеловечески прекрасное женское лицо – но при этом отнюдь не принадлежащее Кларе Хюммель.
–
–
–
