– Теперь не сунутся, – на все лады повторялось за длинными пиршественными столами.
От праздничного обилия перепало даже пленным, коих, за неимением достаточно обширных темниц, пришлось держать в сенных сараях. Сенор Деррано отчего-то не спешил с выкупом, и отец Алиедоры заявил, что кормить их даром он не намерен, после чего погнал всех на работы. Простые пешцы, схваченные в обозе, не возражали – всё веселее, чем сидеть взаперти, да и в котле делалось куда гуще. Кое-кто из незнатных ратников помоложе и вовсе принялся перемигиваться с девушками замка Венти…
Правда, тучи на лице отца рассеялись лишь на время. Алиедору не пускали на военные советы, но что-то всё же просачивалось – доглядчики слали вести, что Деррано закусил удила, что собирает силы по всему Долье, что к нему присоединились наёмные дружины со всего королевства и что многие сеноры посылают к нему свои собственные отряды.
А потом в замок Венти пришло важное письмо – его отец Алиедоры, похоже, ждал с особым нетерпением. И теперь уже доньяту позвали в кабинет – вместе с маменькой.
Рядом с отцом стоял его доверенный секретарь, мастер Лейвен.
– Я писал, – безо всяких предисловий начал сенор Венти, – нашему родственнику, бра-дону генеральному стряпчему в Симэ. Просил защиты и покровительства, просил дать его величеству
Алиедора переглянулась с матерью, ухватилась за её руку.
– Бра-дон весьма категоричен, – досадливо проговорил отец, и мастер Лейвен согласно кивнул. – Пишет, что его величество гневается, приняв «обиду» рода Деррано «как свою собственную». Ещё бра-дон извещает нас, что, если мы… если мы не вернём тебя, Алиедора, законному мужу, то удержать короля Долье от помощи «оскорблённому вассалу» не удастся даже ему.
У доньяты подкосились ноги, маменька сноровисто поддержала её под локоть.
– Это что же ты, муженёк, такое говоришь? – подбоченилась она. – Алю им отдать хочешь? Да как тебе такое в голову…
– Опамятуйся, женщина! – рявкнул отец. – Как
– Прости, о муж мой, – опустила глаза маменька.
– Не про то речь, – буркнул отец, – чай, Аля не племенная кобылка, чтобы
– Надо просить защиты у его величества Хабсбрада, – вставил мастер Лейвен.
– Невместно, – помрачнел Венти. – Одно дело от крючкотворства, от стряпческих дрязг, от того, чья подданная наша доньята – Меодора или Долье… и другое – к королю побитым псом бежать, когда дело дошло до благородного боя.
– Но, мой сенор, – возразил секретарь, – если Деррано собирают силы по всему Долье…
– Мы тоже соберём! – грохнул отец кулаком.
Однако мастер Лейвен только покачал головой:
– Богатства вашего рода, сенор, известны всем. Не сомневаюсь, многие в Долье поразевали рты на большую добычу. А Деррано?
– Тоже не бедняки, – буркнул сенор Венти. – Нечего с ними церемониться! А ты, – палец отца упёрся в Алиедору, – уедешь куда подальше.
– К моему брату, – тотчас подсказала матушка. – Считай, почти Доарн. Уж туда-то они не сунутся!
– Верно говоришь, – кивнул отец. – Вот и не теряйте время. И всех младших с собой берите. Тут им оставаться опасно.
…Вереницы конных переходили реку. Переходили ночью, когда обе Гончие утонули в плотном облачном море. Налегали на шесты, толкали тяжело гружённые плоты, рассекая холодные струи. В мелких лодчонках переправлялись пешие ратники. Не подавали голос обученные гайто, не брехали боевые псы в шипастых ошейниках, не звякало тщательно обёрнутое тряпками оружие.
Левый, меодорский берег встречал тишиной и пустотою. Рыбаки поспешили убраться подальше, деревушки опустели.
Дигвил Деррано гордо оглядел длинный строй, углублявшийся в меодорские земли. Это тебе не небольшой отряд, каковой ты можешь взять в кольцо. Пять тысяч отборного войска – не шутка! И свои вассалы, и отряды кланов Берлеа, Илтеан, даже Эфе и Аджете! И наёмные полки Веркоора. И вольные охотники с Реарских гор…
Ну, держись, Венти!
Шли быстро и сторожко, не тратя времени на разорение попадавшихся деревень. Королевская рота Хабсбрада преградила было путь, однако её командир очень удачно оказался вполне понятливым человеком, не пожелавшим встревать в благородный спор двух уважаемых семейств.
Копыта попирали чужую землю. Замок Венти приближался.
– А-а-а!
Алиедора подскочила, сев в кровати и недоумённо моргая. Сон не хотел отпускать, цеплялся за веки мягкими лапками мелкого шерстистика; но уже впивался ледяными клыками ужас, будил, вырывая из такого уютного и, казалось бы, безопасного беспамятства.
– А-а-а-а!! – вопили и визжали за дверьми.
Затрещали створки, ввалилась нянюшка с парой служанок, у каждой глаза что блюдца.
– Деррано! Напали, а-а-а, ночью, напали! Бьются наши, батюшка бьётся! А тебя, доньята, велено в тайник, немедля, скорее!
Ноги не держали, пальцы не могли просунуть пуговицу в петлю. И – точно! – сквозь двери и окна всё явственнее доносился яростный звон сшибающихся мечей.
– Ахти, ахти, Звери всемилостивые, спасите и обороните, – шептала нянюшка, пока обе служанки, горестно завывая, призывали на помощь Ома Прокреатора.
Алиедора не помнила, как её тащили по залам, как спускались всё ниже и ниже; коридоры сделались узки и тёмны, кое-где капала вода.
…А где-то далеко и высоко шёл бой. Шёл бой, и Алиедора холодела – нет, не от страха, а от неведения. Она ведь, в конце концов, тоже кое-что повидала, кое через что прошла – одно капище Семи Зверей вспомнить!
И не всегда она носила эту длиннющую юбку, не всегда мела полы подолом. Тогда на ней были кожаные штаны и куртка, а в руке – тяжёлый, неудобный, но острый тесак.
…Прошедший насквозь хрящи и мясо того громилы в «Побитой собаке»…
– Тише, тише, доньята, тише, Аличка… – тряслась нянюшка.
Ну конечно, отец их прогонит, повторяла себе Алиедора. Не может не прогнать. Но…
«Я помню свист ветра и хлещущие по лицу ветви. Помню капище, помню «Побитую собаку» и лопнувший пузырь Гнили, поток отвратительных многоножек. Я уже не прежняя слабая и изнеженная, – повторяла себе доньята. – Я смогла за себя постоять. Я смогу…»
Что ты сможешь? На равных сражаться с мужчинами? Не глупи, доньята. Может, ударить в спину и сможешь, но не больше.
Вот и последний каземат, няня повернула ключ в замке.
– Сидим здесь.
– А где остальные? Мама, сестрички? Братья?
– По другим местам, – отозвалась старушка. – Мне донья велела только тебя спрятать, ласточка. Потому что Деррано эти нечестивые только за тобой и гоняются, только тебя им и надо.
На этот счёт Алиедора имела собственное мнение, но чего сейчас его высказывать?
– Случись чего – вот енту крышку откинем и дальше полезем, – указала няня на чуть ли не вросший в пол деревянный круг с позеленевшей от времени ручкой.
– К-куда, матушка Арсимэ? – пролепетала одна из служанок.
– Куда – тебе, сорока, пока знать не след, – отрубила старушка. – Сиди тихо.
Они сидели. Сквозь толстые своды не пробивалось ни звука, только едва слышно потрескивала свечка.
– А сколько ж нам так сидеть, няня? – не выдержала Алиедора.
