С какой стороны ни посмотри, это было вполне естественным желанием.
Однако на мою беду оказалось, что старикан был не только слаб по части магии, но и животное из него получилось, будем откровенны, просто никакое. Передвигаться на четырех лапах оказалось непосильной задачей для его атрофированного мозжечка. Больше часа ушло только на то, чтобы он научился скакать, и больше всего его походка теперь походила на чахлую рысь, причем в исполнении далеко не лучшего представителя собачьих. Длинные уши пришлось подвязать на макушке шнурком от ботинка, так как они постоянно падали на глаза, мешая Компоту восторгаться красотами местного ландшафта. Хвост первое время безвольно волочился по земле, пока я не высказал предположение, что при таких темпах на нем или натрется здоровенная мозоль, или он попросту сотрется до дыр. После этого колдун поработал над собой, в результате чего хвост приподнялся на пару дюймов, но при этом его резко завалило влево, и как старик ни старался вернуть его в нормальное положение, ничего не получалось.
Через некоторое время, необходимое, чтобы убедиться в полном отсутствии координации у данного представителя породы, я окончательно устал от бесплодных усилий и плюнул на это неблагодарное занятие. В конце концов, мне нужен был не медалист-производитель, а всего лишь обычное создание, способное передвигаться без чужой помощи и не путаться под ногами. Главное требование по приему на работу было соблюдено — претендент умел ходить. Другой вопрос, как именно, но это было уже не важно, поэтому за неимением других соискателей вакансии Компот был зачислен в штат команды на должность сторожевой собаки[102] с окладом «Покормим, если будет чем».
И только после того, как все эти мелкие неприятности были устранены, а команда оказалась полностью в сборе, великий поход героев в поисках славы, приключений и венца их ратных подвигов — «Свинячьей звезды» — начался...
— ... поэтому я буду звать тебя Компотом.
— Гхрав-хгав, гры-ыыы...
— Неужели ты думаешь, что мне интересно каждый раз, когда надо будет тебя позвать, вспоминать это Каль Оми Мора... Ах, опять забыл.
— Гхрав-хгроув.
— Вот видишь, ты даже говорить нормально не можешь.
Старик в очередной раз попытался укусить меня, но из-за нескоординированности движений я успел предугадать его попытку и вовремя отпрыгнул. Это нападение переполнило чашу терпения, и я в бешенстве заорал:
— Или ты будешь откликаться на «Компота» и вилять своим обрубком, когда я тебя так называю, или, маленькое злобное животное, проваливай к такой-то матери, ты мне больше не нужен. Пройдет недели две, привыкнешь к своей собачьей жизни и будешь собирать объедки с помоек, лая на прохожих. Понял?
Он весь сжался, сразу же став каким-то по-детски беззащитным, и пришибленно затих. Злость моментально прошла, и мне стало ужасно стыдно. По большому счету старику сейчас было намного хуже, чем мне, ведь он находился не просто в чужом теле, а в теле несуразного ольтика, и орать на него, угрожая помойками, было нехорошо.
— Ну ладно, — пробормотал я. — Нам надо идти, и... В общем... Ну, я был не прав, прости.
Не знаю, принял он мои извинения или нет, но после этого путь мы продолжали уже молча. Каждый думал о своем, и, судя по всему, наши мысли не отличались разнообразием. Лично у меня на душе было до такой степени тоскливо, что в буквальном смысле хотелось выть. По-волчьи.
Примерно в таком духе прошло два или три часа с тех пор, как мы попали в это живописное место, а изменений ландшафта не было никаких. Мы вяло двигались куда-то по однообразной равнине, ведомые Кларой, и по мере того, как голод и жажда начинали давать о себе знать, я все больше стал задумываться о том, что если до ближайшего города, деревни или вообще хоть какого-нибудь населенного пункта осталось больше двадцати миль, то все мы, за исключением толстяка, уже живые покойники. Аспирин почему-то не позаботился о том, чтобы дать нам в дорогу хоть какое-то походное снаряжение или припасы, даже на первое время. Он отправил нас абсолютно без всего — добрый, заботливый, немного чудаковатый, милый старикан! Слезы умиления катятся по моим не по-мальчишески взрослым щекам, когда я вспоминаю счастливые минуты нашей такой недолгой встречи...
Сволочь проклятая!!! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!
Только благодаря огромному усилию воли я подавил в себе очередной приступ зарождающейся в глубине сознания истерики, переключившись на товарищей по несчастью.
— Впрочем, Билли, хотя тебе не нужно есть и ты прекрасно обходишься без воды, но даже несмотря на все эти достоинства в плане выживаемости, больше месяца тебе не протянуть, — пробормотал я вслух, имея в виду то, что Аспирин вернет нас на арену, живыми или мертвыми, ровно через двадцать восемь суток.
Компот слабо хрюкнул-тявкнул, вероятно соглашаясь с моими неоспоримыми доводами.
«Ну, хоть в чем-то мы со стариком оказались единодушны», — с несколько запоздалой радостью подумал я.
Примерно в таких же невеселых размышлениях прошел еще один томительный час, не принесший ничего нового в плане смены обстановки, в течение которого мы продолжали тупо идти навстречу неизвестности, словно стадо баранов, ведомых на бойню.
Я уже начал всерьез подумывать о том, стоит ли вообще продолжать этот бессмысленный поход, как вдруг поводок в моей руке отчаянно завибрировал. Одновременно с этим колдун, словно сорвавшись с цепи, прерывисто зашелся хриплым лаем, и хотя больше это походило на хрюканье, но мне уже было все равно, пусть хоть каркает, главное, чтобы нашлась вода, еда и хоть какая-то цивилизация.
Я осмотрелся вокруг, но ничего нового не увидел.
— Компот, — обратился я к старику, — ты что-то учуял?
Он продолжал лаять (хрюкать), как потерпевший.
— Если ты кого-то почувствовал, тявкни один раз, и на будущее: если я спрашиваю, а ты отвечаешь «да», то лай один раз, а «нет» — два и больше, хорошо?
— Хрюв.
— Это деревня или город?
— Гхрвув ав-грвв, грув, хрувв...
— Хватит, я понял. Это караван или группа людей?
— Грав.
— Значит, это группа людей, и она идет в нашу сторону?
— Гав...
— Следовательно, мы спасены — ура!
Надрывный вой, больше похожий на стон смертельно раненного койота, чем на обычный лай, был мне ответом. Даже с поправкой на то, что колдун был запредельно фантастическим животным, это все равно звучало слишком мрачно. Я даже не подозревал, что старик способен издавать такие ужасные звуки. Что-то в этом ответе мне не понравилось. Через несколько минут я понял что. Но если честно, лучше бы мне до конца жизни оставаться в неведении...
Немного позднее я узнал, что эти подонки называют себя ловцами потерянных душ. Являясь при этом одним из многочисленных ответвлений клана Кортни. Они были прирожденными воинами, закаленными в бесчисленных схватках, мобильными, безжалостными и не слишком религиозными. В клане существовала собственная теория мироздания, в соответствии с которой и классифицировали души эти садисты — по единственному принципу: кого поймаем, тот и заблудший. Оригинальностью эта концепция, конечно, не отличалась, но ребята были простые, без претензий, поэтому никаких сомнений, моральных терзаний и тем более угрызений совести по поводу возможных ошибок они не испытывали. Если проводить аналогии, то по структуре больше всего это сборище садистов и убийц походило на полудикие племена степных кочевников
