– И не надо, – голос Халимора звучал, как шелест пересветного ветерка. – Оставайся собой истинным. Только это еще труднее…
– Кстати, о ножах, – Моран хлопнул себя по лбу и ловко, словно фокусник, извлек из-под плаща гурунарский метательный нож.
– Держи, госпожа Тури… Ты умело ими пользовалась. Так что один теперь – твой.
И он протянул узкую полоску металла рыжей девчонке. Метательный нож. Тот, что получше.
– Когда ты его подобрать успел? – спросила Тури растерянно. Похоже, ей никто и никогда не делал подарков. – Спасибо, Моран.
– Пожалуйста. Если не свидимся больше – может, вспомнишь.
Тури жестко взглянула на анхайра.
– Что значит – не свидимся?
– Я не верю в сказки, Тури, – тихо сказал Моран. – Все-таки не верю. Я хотел бы, чтоб ты была рядом… Но мы разные. И принадлежим разным мирам. Все, что я могу тебе обещать – это помнить.
– Ну, ладно, – нарочито громко сказал Ассанг. – Вы тут разбирайтесь, а у меня еще дела есть… Ветер! – еще громче позвал он.
Вороной красавец неспешно подошел к нему, аккуратно ставя копыта между камней, и ткнулся мягким губами в ладонь.
– Пришло время вам расстаться, мальчики, – негромко сказал Ассанг.
– Спасибо, Ветер. Прощай – или до свиданья?
Громкое ржание эхом отразилось от дольменов. Ветер взвился в свечу
– и в то же время остался неподвижным. Только тот конь, что отступал сейчас по осыпи на задних ногах, был рыже-коричневым, а стоящий смирно
– белоснежным.
– О как! – пораженно сказал Моран, оглядываясь.
Рыжий конь опустился на все четыре копыта и сделал еще один шаг в сторону. И в то же время не сделал его. То есть гнедой – сделал, а соловый – нет…
Три коня стояли рядом – белый, гнедой и соловый.
– Трое в одном, – Роэн одобрительно кивнул и закашлялся. – Ты хорошо придумал, Ассанг. Это именно то, что нужно было для вашего путешествия.
– Вот почему он был такой неутомимый, – понимающе прошептала Тури.
– Вот почему он жрал за троих… – пробормотал Моран.
– Лови, – Ассанг бросил Морану повод белого. – Его зовут Снежок. Тебе понравится.
– А мне – вот этот! – возбужденно завопила Тури, бросаясь к соловому. – Как его зовут?
– Его зовут Чоб, – сказал маг. – Только тебе он не достанется. Если Халимор все-таки отправится с нами, Чоба возьмет он. А я уж на Дарахе… хотя вообще-то я старый, мне быстро ездить нельзя…
– А как же я? – обиженно сказала Тури, тряхнув рыжей гривой.
– А ты побежишь рядом, карса, – строгим голосом сказал Ассанг. – Ты ведь ничего еще не умеешь, Тури. Сейчас сила Трона окончательно покинет тебя, и ты станешь карсой, потому что в небе Меар. Еще много-много кругов тебе придется учиться, чтобы задерживать преображение хотя бы на час – я уж не говорю на день.
– О! Теперь верю, – Моран повернулся к Роэну. – Ну что, братья-хоринги, отпускаете с нами Халимора?
Роэн улыбнулся, как умели только хоринги – и как улыбаются взрослые детям, задавшим детский вопрос, на который не ответить однозначно.
– Ты неверно подобрал слово, Моран. Не отпускаем. Посылаем.
Моран вопросительно взглянул сначала на Роэна, потом на молодого хоринга, ставшего от улыбки особенно бледным.
– Теперь и у народа хорингов есть дела за Юбеном. Халимор будет первым. Куда ты идешь, в Дренгерт?
– Вряд ли… – проворчал Моран. – Лучше в Риву.
– Значит, Возрождение начнется в Риве. И если решишь заглянуть в Плиглекс на днях – у тебя будет верный спутник.
– В общину ашерхов? – догадался Моран.
– Да.
– Понятно.
Он подошел к молодому хорингу и заглянул в глаза.
– У меня к тебе две просьбы, Старший, – сказал Моран. – Первая: присматривай за мной, когда я буду… ну, вулхом. Четтанскими днями.
Ассанг скептически покачал головой и проворчал:
