на поясе.
– Добрый, – проворчал я. – Где же он добрый? Вон, как льет.
Дождь и вправду усилился. Впрочем, это меня радовало: сильный дождь непременно скоро закончится. Вот если бы зарядил нудный и слабенький, «грибной», этот мог бы идти и неделю. Так что уж лучше пусть небо разверзнется и бросит на землю неистовый, но короткий ливень. А потом пусть тучи расползаются и уступают место синему, как вода в реке, Меару.
– Позволь укрыться от дождя, – попросил путник, опасливо косясь на лежащую у моих ног карсу.
– Укрывайся, – сказал я и подвинулся. Карса подняла голову на несколько секунд, внимательно оглядела путника, устрашающе зевнула и вновь замерла, прижавшись к моей лодыжке. – Сейчас еще и закусим вот этой птицей.
Ветер (я не имею в виду своего верного коня – просто ветер), заглянув под попону, разметал мокрые перья куропатки. Но даже будь они сухими, они сразу же упали бы на землю, сбитые тяжелыми каплями.
Путник, пригнувшись, спрятался от дождя и опустился на двумех слева от меня.
– Меня зовут Гасд. Я отшельник.
– Бонам, – солгал я. – Из Гурунара.
– Из Гурунара? – удивился Гасд. – Издалека!
– Да уж, – согласился я. – Забрался чуть не на край света…
– Я бывал в Гурунаре, – сказал Гасд, ерзая на двумехе. Кажется, ему под задницу угодила шкатулка с пещерными самоцветами. Надо будет приглядывать за этим отшельником, чтоб не спер чего… Кошель с монетами, например, или самоцветы. Или пряности. Странно, кстати, что мою поклажу не успели разграбить в Запретном городе. Только плоды многодрева сожрали на месте.
– Давно бывал? – я пытался поддержать разговор, хотя говорить мне было все еще больно. Но уже не так, как ранним утром.
– Три круга назад. Перед красным урожаем.
– Давно, – вздохнул я и поморщился. – Слушай, отшельник, у тебя сапун-травы нет? Легкие горят, прямо… И полечиться нечем.
– Нет, – Гасд развел руками. – Видишь, у меня совсем ничего нет. Я ведь отшельник.
Я снова вздохнул. Наверное, это получалось у меня очень жалобно, потому что даже карса приподняла голову и участливо лизнула мою ладонь.
– А с чего недужится? – поинтересовался Гасд.
– Сам не пойму… Упал, наверное.
– Откуда? В скалах?
– Нет, я в скалах еще не был. Только иду туда. Около каньона.
Гасд хмыкнул.
– А что ты ищешь в скалах?
Я секунду помедлил, решая – говорить или не говорить? Все же сказал.
– Вообще-то я ищу У-Наринну, Каменный лес. Ты знаешь где это?
– Каменный лес? – удивился Гасд. – Знаю, как не знать? Я и сам туда иду.
– Вот как? – сказал я и подумал: «Уж не послал ли тебя Лю-чародей? Или не Лю, но все равно чародей? Я в который раз задумался: что же именно привлекло Лю в У-Наринне? Что это за странное место, привлекающее чародеев?»
– А как туда попасть? – спросил я по возможности пытаясь казаться равнодушным. Похоже, это мне удалось. Но Гасд искоса взглянул на меня, словно хотел сказать: «Идешь, и не знаешь куда?» Но вслух он этого не произнес.
– Да на запад идти, не сворачивая, вот и придешь, – сказал отшельник, опустив глаза. – Я проведу тебя, если хочешь.
– Нет, не хочу, – ответил я. Понятно, перед пересветом нужно будет от попутчика любым способом избавиться. Незачем, чтоб он встречался с Тури и вулхом. Такой уж я скрытный… Даже не сказал Тури своего настоящего имени. Пока.
– Видишь ли, я всегда путешествую один. Уж извини, – объяснил я. – И лучше не спрашивай почему. Один, и все тут.
Куропатка, нанизанная на варварскую стрелу, источала весьма заманчивый запах. Даже моя рыжая спутница стала выразительно принюхиваться. Гасд вопросительно поглядел на карсу. Карса-то чем его заинтересовала? Я не понимал.
– Прекрасный зверь! – похвалил Гасд, снова ерзая. – А я думал, карсу нельзя приручить…
– Как видишь, можно, – я пожал плечами.
– Говорят, в Айетоте ручная карса трех человек недавно сожрала.
– Значит, плохо приручили, – я пожал плечами. Надо же, история о гибели Беша успела расползтись по свету и добраться до Диких земель.
– Надеюсь, твоя карса хорошо приручена? – на всякий случай осведомился Гасд. Смешно! Можно подумать, это спасет его, если я рассержусь. Или если рассердится Тури. Но я уверенно и солидно подтвердил:
