самозащиты, ты рискуешь оказаться беспомощной, если вдруг не сможешь воспользоваться оружием. Чем бы ты ни была вооружена — огнестрельным оружием, ножом, химическим средством самозащиты или дубинкой, — тебе всегда нужно иметь дополнительные защитные слои в твоей системе самообороны. Один из них — это бдительность. Если ты не заметишь нападающего, он застигнет тебя врасплох. И как только это случится, ты попадешь в беду. Я хочу, чтобы следующие двадцать четыре часа ты поупражнялась в нехитрой игре. Завтра расскажешь мне, как это у тебя получилось. Подсчитай, сколько раз ты замечала кого-нибудь прежде, чем эти люди заметили тебя, и сколько раз они первыми тебя замечали. Веди записи, и мы еще поговорим о бдительности завтра.
Впервые Марго увидела непосредственную пользу от этого урока. Она поклялась себе, что на этом тесте она наберет все сто процентов. Никто не застанет ее врасплох.
— Так, хорошо, чуть измени стойку, вот так. Отлично. А теперь… вот одна из причин всегда быть начеку. Пусть у тебя есть пистолет.
Марго кивнула:
— Ладно.
Свен попятился, отойдя от нее по крайней мере на двадцать футов.
— А у меня есть нож. — Он показал ладонь с согнутыми пальцами, словно держал в ней нож фехтовальной хваткой. — Леди, я хочу перерезать вам горло. Вытащите пистолет из кобуры и застрелите меня.
Он кинулся к ней. Марго хлопнула себя рукой по бедру, делая вид, что тянется к пистолету… И крепко приложилась спиной к мату. Ребро ладони Свена полоснуло ее по горлу.
Она широко открыла глаза:
— Эй! Это нечестно!
— Такой штуки, как честная игра, на свете не существует, девочка. — Он позволил ей подняться. — Опять встань в стойку. Помни, что человек с ножом может преодолеть двадцать футов быстрее, чем ты успеешь вытащить пистолет. Держись на безопасном расстоянии от возможных угроз и будь начеку.
Игра вдруг перестала казаться ей такой уж забавной.
Марго встала в стойку.
— Что еще?
— Забудь все, что ты когда-либо видела в кино. Я имею в виду боевые искусства, ножи, кулачные драки или стрельбу. Все эти фильмы — чушь. Они угробят тебя, если ты станешь относиться к ним серьезно. Поножовщина скорее загонит тебя в гроб — или искалечит — чем стрельба, если ты не будешь знать в точности, что ты делаешь. Ты должна уметь пользоваться твоим оружием. Энн научит тебя обращению с баллистическим оружием — огнестрельным, луками и арбалетами, даже с духовыми ружьями. Я буду учить тебя всему остальному. Устала? Отлично. Теперь упади.
И она сделала еще и это. Несколько раз подряд. Свен научил ее лучшим способам падать, чем те, что ей когда-либо показывали ее тренеры по карате. К тому времени как Свен удовлетворился тем, что Марго хотя бы поняла, как нужно падать, она дрожала от усталости и вспотела с ног до головы.
— Ладно, — наконец сказал ей Свен, — прими душ и переоденься. Энн ждет тебя в тире.
Марго сдержала стон и кое-как поднялась с мата. Малькольм Мур пренебрег собственным занятием ката и подошел к ней посреди зала, когда она уже шла в душ.
— Пожалуйста, — сказала Марго, выставив вперед обе ладони, чтобы он не подходил ближе, — не приставай ко мне с нотациями.
— Никаких обид. — Он улыбнулся, удивив ее неожиданно дружелюбным взглядом, и протянул ей руку. Она устало пожала ее. — В самом деле, Марго, — сказал он, явно подсмеиваясь над собой, — ты показала мне, насколько здорово я отстал в тренировках. В последнее время я обленился. Спасибо за напоминание о том, что мне пора снова обретать форму.
— А-а. Что же, добро пожаловать.
— Свен тебя порядком ухайдакал. — Это не был вопрос.
Его дружественная улыбка вызвала искренний ответ.
— Все, что он заставил меня делать, — это дышать, стоять на месте и падать! Малькольм улыбнулся:
— Ну, я легко могу представить куда худшие вещи, которые он мог бы заставить тебя делать.
К своему немалому удивлению, Марго рассмеялась:
— Что ж, тут ты, пожалуй, прав. — Она кивнула в сторону душа. — Мне… нужно привести себя в порядок. Сейчас мне придется учиться стрелять.
Должно быть, недостаток энтузиазма в ее тоне как-то передался Малькольму Муру, потому что он хмыкнул и сказал:
— Я готов предложить тебе пари. Не пройдет и часа, как ты по-другому запоешь. В самом деле, спорим, что к концу недели тебе так все это понравится, что ты будешь тайком приходить сюда пострелять в те часы, которые ты должна вроде бы тратить на изучение математики.
Марго с радостью откликнулась на этот вызов:
— Принимаю пари! Какова твоя ставка?
Малькольм снова улыбнулся:
— Моя? Черт возьми, Марго, я совсем на мели.
Она рассмеялась:
— Я тоже.
— Ну ладно, а как насчет чего-нибудь кроме денег?
— Вроде чего? — Она вдруг насторожилась.
Малькольм моргнул, явно на секунду сбитый с толку ее тоном. Марго мысленно дала себе пинка. Малькольм ничуть не походил на Билли Папандропулоса или Скитера Джексона. Во-первых, в противном случае Кит Карсон не стал бы ему доверять, и, во-вторых, он вообще не был похож ни на одного молодого человека, которого Марго до сих пор приходилось встречать.
— Ну, — помедлив, сказал он, — почти единственное, что я могу предложить, это услуги гида. Я могу устроить тебе экскурсию в Нижнее Время по Лондону — если Кит согласится заплатить за билеты, — торопливо добавил он.
У Марго заколотилось сердце. В Нижнее Время по Лондону? Ух, вот здорово… Но что взамен может предложить она? И согласится ли Кит Карсон, даже если она выиграет пари?
— Хорошо, одна экскурсия в прошлое со всеми полагающимися развлечениями против… — Она сглотнула и рискнула задать этот вопрос. — А чего хотелось бы вам?
Малькольм внимательно оглядел ее. Марго приготовилась к худшему. Но Малькольм Мур не сказал «Один час в моей спальне» или что-нибудь вроде этого.
— Как насчет истории твоей жизни?
— Что?
— Ну… — От этой его мягкой улыбки она почувствовала, что у нее внутри все становится теплым и чуточку щекотным. — Как еще людям подружиться, если они ничего не знают друг о друге?
Но…
История ее жизни? Она отвернулась.
— Тут почти нечего рассказывать. — К ее ужасу, голос вновь подвел ее, дрогнув.
Он нежно дотронулся до ее плеча.
— Марго, прости меня. Я не хотел ничего выпытывать. Я просто подумал, что было бы здорово получше узнать тебя.
Она обхватила себя руками и задумалась над этим. Разве она такая важная птица, чтобы стремиться узнать ее получше? Ее отец уж точно никогда так не считал. Билли Папандропулос считал — по своим личным соображениям, включающим секс и звонкие, солидные денежки, а также бешеный спрос на хорошеньких молоденьких провинциальных девушек, только что явившихся из какой-нибудь Миннесоты. Но Малькольм был не из таковских. Или она ошибается? Билли тоже поначалу показался ей симпатичным. Или, может статься, Малькольм просто искал трещинку в ее броне, чтобы посчитаться с нею? Возможно, это было глупо с ее стороны, однако она так не думала.
Но рассказывать Малькольму о пьяных дебошах ее отца? Или о том, как она нашла свою мать и
