продолжавшихся уже несколько дней поисков Бенни Катлина, сомневался в том, что задуманный Мелвином план сработает. Но как говорят в Штатах, тот был боссом, а если боссу угодно…
И Марго тоже ничем не могла помочь ему в этом. Даже у Дага Тэнглвуда не хватало для этого квалификации. Поэтому Малькольм Мур оделся по последней моде, вызвал самый шикарный экипаж из всех, имевшихся в распоряжении «Путешествий во времени», и стиснул зубы, чтобы не зевать всю тряскую дорогу до Пэлл-Мэлл и расположенных на ней престижных клубов. Именно там они надеялись отыскать след доктора, соответствующего приметам таинственного ассистента Потрошителя.
С ним вместе ехали Конрой Мелвин, Гай Пендергаст и Павел Костенко. Последний согласился весь вечер молчать как рыба, поскольку людей заграничного происхождения в подобные клубы не допускали, если они, конечно, не считались мировыми знаменитостями — каковой Павел Костенко не считался, по крайней мере в 1888 году. К тому же он до сих пор не окончательно оправился от потрясения, испытанного им во время уличных беспорядков в Уайтчепле. Конрою Мелвину тоже предстояло держать рот на замке с учетом его простонародного произношения; в случае крайней необходимости Малькольм мог бы, конечно, объяснить, что это полицейский, занятый расследованием, но он надеялся по возможности избежать этого, поскольку это наверняка нанесло бы удар по его репутации. Джентльмену, приведшему в престижное заведение вроде клуба «Карл-тон» столь низменное и вульгарное создание, как полицейский, прощения быть не могло.
Из трех человек, которых Малькольму предстояло опекать в этот вечер, он был менее всего уверен в Гае Пендергасте. Самонадеянный репортер продолжал наивно верить в свою неуязвимость, то и дело предлагая совершенно безумные планы «поисков», на которые Малькольм, Даг и Марго накладывали вето, иногда под угрозой применения силы. В результате Пендергаст был единственным, кто проболтал всю дорогу из Сполдергейта, пытаясь выведать у ученых их тактику на вечер и подшучивая над их настороженным молчанием.
Наконец они подъехали к знаменитому клубному зданию Роберта Смирка, выстроенному в 1836 году и обреченному на гибель от попадания немецкой бомбы в 1940-м. Малькольм приказал кучеру ждать их в течение часа и вошел в клуб. Знаменитый «Карлтон» был расположен в самом сердце Лондона, между ультрамодной Сент-Джеймс-сквер и Карлтон-Хаус-террас.
Малькольма здесь знали — как и во всех клубах для джентльменов, расположенных на Пэлл-Мэлл или Ватерлоо-плейс. В свое время он добился членства в каждом из них, и теперь это порой оказывало ему неоценимую услугу в работе гида. Он кивком приветствовал швейцара и представил своих гостей (слегка изменив фамилию Костенко с целью придания ей более* английского звучания), потом провел их в знакомый, пропахший дорогим табаком зал — заповедную территорию лондонской элиты мужского пола. В интерьере помещения преобладали темные цвета и красное дерево. Зато здесь не было ни намека на дамские рюшечки, приятные глазу безделушки или женский щебет, обойтись без которых дома джентльмену, как правило, не удается. Малькольм и его друзья оставили в гардеробе свои высокие вечерние цилиндры, трости и перчатки, хотя сумку с журналом и АПВО, сославшись на причины делового характера, Малькольм захватил с собой.
— Я предложил бы, джентльмены, — объявил он своим подопечным, — начать с одной из комнат для игр, где мы наверняка найдем себе стол для ломбера.
Со всех сторон люди были погружены в разговоры — где веселые и непринужденные, прерываемые смехом, где конфиденциально деловые. Воздух был наполнен гулом голосов, густым, как добрый портвейн, и серо-голубыми клубами табачного дыма. Кое-где в руках виднелись номера сомнительных изданий вроде «Жемчужины» — одно время весьма популярного порнографического журнала.
— …собрание Теософического общества, сегодня вечером? — спрашивал у своего спутника проходящий мимо джентльмен.
— Где, здесь? Нет, я этого не знал. Что за интригующее собрание джентльменов, хотя, должен заметить, им стоило бы скорее избавиться от этой гадкой мадам Блаватской!
Оба джентльмена рассмеялись и направились к роскошной лестнице, ведущей на второй этаж клуба. Малькольм задержался, раздумывая, стоит ли ему довериться своим инстинктам.
— В чем дело? — поинтересовался Пендергаст.
— Эти джентльмены упомянули о заседании Теософического общества, имеющем место здесь сегодня вечером.
Пендергаст нахмурился.
— Каком заседании?
— Теософического общества. Одной из самых известных своими изысканиями в области оккультных наук организаций Лондона.
— Кучка психов, несомненно, — усмехнулся Пендергаст. — Жаль, что доктор Фероз не смогла приехать с нами, а?
— Вы тоже пришли к той же мысли, что и я, Мур? — старательно понизив голос, спросил Мелвин. — Что наш приятель может состоять его членом, а? Уважаемый доктор, говорите? Любой медик мог увлекаться подобными собраниями.
— Вот именно. Мне кажется, нам не мешало бы посетить сегодняшнее собрание.
Они пристроились к компании джентльменов, направлявшихся к той же лестнице. Судя по обрывкам разговоров, они, возможно, являлись членами Теософического общества:
— …разговаривал как-то с парнем из Америки, из какого-то хлопкопрядильного города в Южной Каролине. Уверял меня, что сам разговаривал с пожилым джентльменом, который пробуждал мертвых.
— Ох, не надо, вздор какой! Одно дело — обсуждать возможность
Малькольм сделал незаметное движение рукой, включая свой журнал на запись с миниатюрной камеры, замаскированной под булавку в галстуке. Одновременно он не отставал от джентльменов, с любопытством прислушиваясь к их разговору Так они все вместе пересекли вестибюль и подошли к лестнице.
— Нет, нет, — возражал первый джентльмен. — Разумеется, пробуждал не в буквальном смысле этого слова, но пробуждал
— И вас не смущает тот факт, что этот янки вас разыгрывал?
Негромкий смешок донесся до Малькольма сквозь клубы табачного дыма.
— Нет, уверяю вас, он говорил совершенно серьезно. Осмелюсь утверждать, этот парень из высшего света и искренне верил в то, что говорил.
Малькольм как раз собирался ступить на нижнюю ступеньку, когда его окликнули по имени:
— Ба, да это ведь Мур, не так ли?
Неожиданный оклик заставил Малькольма обернуться. Он обнаружил, что смотрит в улыбающиеся голубые глаза джентльмена, которого вроде бы помнил, но весьма смутно. Это был молодой человек лет двадцати трех, одетый по последней моде, с волнистыми темными волосами. Лучистые голубые глаза и светлая кожа выдавали в нем ирландца.
— Так вы Малькольм Мур, верно? — повторил тот с хитрой улыбкой Нотки дублинского произношения в голосе показались Малькольму знакомыми. Похоже, ему полагалось знать этого дружелюбно улыбающегося молодого человека.
— Совершенно верно, но, боюсь, вы имеете передо мой преимущество, сэр.
— Меня зовут О’Доунетт, Бивин О’Доунетт. Мы с вами встречались, дай Бог памяти, где-то с год назад, на летних скачках в Аскоте. — Весело прищурившись, мистер О’Доунетт усмехнулся. Звук вышел на редкость добродушный. — Видите ли, мне хорошо запомнились обстоятельства встречи. Мы с вами ставили на одну и ту же дохлую клячу, которая ухитрилась прийти последней.
