поглядывая на плетку своего клиента. — Хотя они и находились уже в течение сорока лет под властью Империи, реально там не привилось богослужение Троицы. Я разбирался с этим вопросом, и потом, у этих женщин есть надлежащие лицензии повитух. Среди обывателей ведется слишком много пустых разговоров об «этом духовенстве» или о том, что «этот конкретный лекарь» не компетентен. Уверяю вас, что медицинская профессия подвергается очень тщательному досмотру. Самое плохое, что можно сказать в отношении храма Гекты здесь в Санктуарии, состоит в том, что тридцать лет назад исчез главный священник храма. Это, конечно, печально, но все же в этом нет ничего дискредитирующего.
Доктор сделал паузу, рассеянно надул одну щеку, затем другую, так что растопырились кудрявые белые бакенбарды.
— Хотя, думаю, — добавил он, — что коль уж вы меня пригласили, эти повитухи могли бы и проконсультироваться со мной.
Дверь между комнатой и залом была приоткрыта. Паж Регли в красной с золотом ливрее почтительно постучал о косяк двери. Два юных рэнканца посмотрели вверх вслед за слугой в сторону крупного человека, находящегося у дверей зала.
— Милорд, — сказал паж, поклонившись, — Сэмлор Сэмт.
Сэмлор прошел мимо слуги, полностью открыв дверь, прежде, чем Регли дал знак войти. Он расстегнул свой тусклый дорожный плащ и перекинул его через левую руку вблизи пояса, скрыв тем самым находящийся в ножнах кинжал. Одетый на северный манер, Сэмлор носил сапоги, бриджи и длинную тунику с пряжками на запястьях. Одежда его была скромной, блеклого коричневого цвета и была покрыта белой дорожной пылью. Его единственной драгоценностью был висящий на шее медальон с отчеканенным лицом богини Гекты. Широкое лицо Сэмлора было темно-красным — лицо человека, который часто бывает на солнце. Он прокашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:
— Моя сестра послала за мной. Слуга говорит, что она здесь, — он сделал соответствующий жест.
— Ну да, — сказал Регли с легким замешательством, пытаясь найти арапник в своих руках.
Доктор поднялся из кресла.
— Пожалуй вы гораздо старше ее, не так ли? — не к месту сказал лорд.
— На четырнадцать лет, — недовольно согласился Сэмлор, проходя между двух рэнканцев к двери спальни и бросив свой плащ на один из стоящих у двери столиков, инкрустированных слоновой костью.
— Мог бы и сам догадаться, ведь между нами родились еще пятеро. Много благ принесла им эта сука.
— Послушай! — Регли напряженно дышал в коренастую спину мужчины. — Ты говоришь о моей жене!
Сэмлор повернулся, он уже готовился постучать в дверь.
— У тебя есть выбор, — сказал он. — Я один из тех, кто водит караваны через горы, стремясь сохранить благородный дом Кодрикса на плаву достаточно долго, чтобы за счастье считали жениться на его дочери, а разборчивость мужчин в этом деле такова, что женщинам приходится идти до Рэнке, чтобы получить предложение от кого-нибудь более достойного, чем содержатель борделя. Неудивительно, что они пьют.
Он постучал в дверь.
Мернорэд дернул сзади побледневшего Регли.
— Перед вами Сэмлор, черт побери! — крикнул сирдонец в ответ на вопрос из спальни. — В любом случае, я не затем ехал пятьсот миль, чтобы стоять у проклятой двери.
— Господин Сэмлор, — сказал лекарь отрывисто.
Он повернулся к Мернорэду.
— Да? — спросил он.
Лекарь указал пальцем.
— Ваше оружие, — сказал он. — Леди Сэмлейн в смятении. Конечно, это естественно для женщины в таком состоянии. Но увы, она несколько месяцев назад уже пребывала в подобном состоянии и пыталась… И хотя с тех пор за ней все время наблюдали… Да, что объяснять… Меня больше бы устроило, чтобы вещи, подобные вашему ножу, не попадали туда, где леди могла схватить их, чтобы, не дай бог, не случилось ничего плохого…
Внутри спальни заскрипела бронзовая задвижка, приподнимаемая из пазов двери. Сэмлор вытащил свой длинный кинжал и положил его на резной столик. Лишь блеснуло стальное лезвие. Гладкая рукоятка из твердого матового дерева была обернута плетеной тесьмой из серебряной проволоки и была очень удобна. Зал был отделан предыдущим владельцем. С мозаичными батальными сценами и развешанным на стенах оружием он гораздо больше соответствовал внешнему виду Сэмлора, чем юного рэнканского лорда, который сейчас был хозяином.
Дверь открыла мрачная седовласая женщина в церковном одеянии. Воздух, вырвавшийся из спальни, был теплым, терпким, подобно запаху перезревших персиков. В комнате горели два рожка масляной лампы в дополнение к солнечному свету, проникавшему через цветное стекло, отделяющее комнату от внутреннего двора.
Повитуха выглядела строгой, а сама Сэмлейн на постели была подобна смерти. Ее лицо, длинные белые руки казались втянутыми в живот, который холмом поднимал ее льняной халат. Измятое шелковое одеяло лежало возле кровати.
— Войди, дорогой брат, — судорога прошла по ее животу. Лицо Сэмлейн застыло, рот был полуоткрыт, пока все не кончилось.
— Я не задержу тебя надолго, Сэмлор, — добавила она с натужной улыбкой. — Подожди снаружи, — сказала она повитухе.
Повитуха, муж и доктор начали протестовать:
