— Совершенно. Я помню, мы тогда много с ним разговаривали, пока сидели там без дела. Он был в полном порядке.
— Минуточку, — прервал я его. — Вы разговаривали с Глипом?
— Ну, скорее это я говорил с ним. Он на самом деле ничего не отвечал, — поправился Нунцио. — Вы понимаете, о чем я говорю, босс. В общем, я довольно долго с ним говорил, и он выглядел совершенно нормально. Мне даже показалось, что он очень внимательно слушает.
— А о чем ты с ним говорил?
Мой телохранитель заколебался и бросил быстрый взгляд в сторону.
— Да так… о том, о сем, — наконец произнес он, с деланным равнодушием пожимая плечами. — Точно не припомню.
— Нунцио, — начал я, придав своему голосу оттенок суровости, — если можешь, пожалуйста, вспомни и скажи мне. Это очень важно.
— Ну что… речь шла о том, что я беспокоюсь за вас, босс, — неуверенно признался Нунцио. — Помните, это было как раз после того, как мы решили учредить корпорацию? И вы так увязли в работе, что больше ни на что и ни на кого у вас не оставалось времени. Я просто выплеснул на Глипа свои мысли насчет того, что такая жизнь опасна для здоровья, вот и все. Я знаю, что разговоры об этом без толку — себе дороже. Именно поэтому я свои мысли высказывал только ему, и больше никому из нашей команды… даже Гвидо.
Теперь у меня в голове замелькали совершенно отчетливые картины. Вот Глип дышит огнем на Клади… и Клади с трудом ускользает благодаря вмешательству Нунцио… а вот мой дракончик заслоняет меня от другого, гораздо более крупного дракона, который хотел меня спалить.
— Подумай как следует, Нунцио, — медленно произнес я. — Когда ты говорил с Глипом, ты не сказал ему ничего такого… чего-нибудь насчет того, что Тананда или кто-то еще из нашей команды может представлять для меня угрозу?
Мой телохранитель нахмурился, какое-то время думал, а затем отрицательно покачал головой.
— Не могу припомнить, чтобы я говорил что-то подобное, босс. А почему вы спрашиваете?
Вот тут уже заколебался я. Идея, складывающаяся у меня в голове, казалась совершенно безумной. Но раз уж я обратился к Нунцио за советом и спрашивал его мнения как эксперта, элементарная честность требовала поделиться с ним моими подозрениями.
— Может быть, это звучит глупо, — сказал я, — но мне начинает казаться, что Глип гораздо разумнее, чем мы предполагаем. Смотри, он всегда в некотором роде меня защищал. Если он действительно разумен и если он вбил себе в голову, что кто-то из нашей команды представляет для меня угрозу, то, возможно, попытается этого кого-то убить… точно так же, как он тогда набросился на Клади.
Мой телохранитель посмотрел на меня в упор, а потом вдруг рассмеялся.
— А вы правы, босс, — сказал он. — Это и в самом деле звучит глупо. Слушайте, Глип все-таки дракон! Если бы он попытался замочить кого-нибудь из нашей команды, мы бы тут же об этом узнали. Вы меня понимаете?
— Да, а когда он пытался сжечь Тананду? — упорствовал я. — Подумай, Нунцио. Если он действительно разумен, то он, в частности, должен прийти к мысли, что я буду расстроен, случись что-нибудь нехорошее с кем-нибудь из нашей команды, правда? А в этом случае не следует ли ему постараться все обставить так, чтобы несчастье выглядело не результатом прямого нападения, а несчастным случаем? Я понимаю, что теория совершенно дикая, но все факты говорят в ее пользу.
— Кроме одного, — возразил мой телохранитель. — Если предположить, что он действительно сделал все, как вы сказали, то есть сопоставил факты и пришел к каким-то собственным заключениям, а тем более разработал план и привел его в исполнение, то он должен быть более чем разумен. Он должен в таком случае быть умнее нас всех! Не забывайте, для дракона он еще совсем молодой. Это все равно что заявить, будто ребенок, едва научившийся ходить, готовит ограбление банка!
— Наверное, ты прав, — вздохнул я. — Должно быть какое-то другое объяснение.
— Вы ведь знаете, босс, — ухмыльнулся Нунцио, — говорят, что животные со временем приобретают черты своих хозяев, и наоборот. С учетом этого будет вполне логичным, если Глип у нас станет время от времени странно себя вести.
Почему-то это напомнило мне о недавнем разговоре с Банни.
— Как ты считаешь, Нунцио, я действительно в последнее время слишком много пью?
— Не мне об этом говорить, босс, — спокойно ответил он. — Я ведь телохранитель, а не нянька.
— Меня интересует, что ты об этом думаешь.
— А я вам говорю, что мне думать не положено… по крайней мере мне не положено думать о том, кого я охраняю, — настойчиво повторил он. — Телохранители, рассуждающие о привычках своих клиентов, долго не живут. В мою задачу входит охранять вас, что бы вы ни делали… а вовсе не указывать вам, что делать.
Я уже собрался было наорать на него, но вместо этого сделал глубокий вдох и подавил в себе раздражение.
— Послушай, Нунцио, — сказал я, тщательно выбирая слова. — Я понимаю, что нормальные отношения между телохранителем и клиентом именно такие. Но мне хотелось бы думать, что мы с тобой продвинулись несколько дальше этого уровня. Я хотел бы считать тебя другом, а не только телохранителем. Помимо этого, ты еще и акционер корпорации М. И. Ф., так что должен быть напрямую заинтересован в моей работоспособности как президента нашей корпорации. Так вот, сегодня утром Банни мне сказала, что я, как ей кажется, начинаю спиваться. Я так не думаю, но допускаю мысль, что я слишком близко подошел к этому рубежу и могу ошибаться. Вот почему меня интересует твое мнение… как друга и как товарища по работе, чьи мнения и суждения я привык уважать и ценить.
Нунцио задумчиво поскреб подбородок; на лице его ясно читалась внутренняя борьба.
