работу шпиона. Только дело не в императоре. Это все чертов умник, канцлер ди Оран. Имперские шпионы у него на харчах.
– Мы отвлеклись, – сменил тему дракон. – Ты говорил о халан-морнахах.
– Девушка сказала мне, что в Гесперополисе происходит что-то жуткое. Якобы в городе хозяйничают проклятые.
– Проклятые? – не понял Ратислав.
– Упыри, – тихо сказала Липка, но все ее услышали.
– Халан-морнахи – не совсем упыри, – заметил Зарята.
– Не в тонкостях дело. Как ни назови, все одно нежить. Об этом мне говорил еще бедняга Медж Маджари. Это и есть причина, по которой мы все собрались вместе.
– И старый Риман ди Ривард говорил мне о том же, – поддержала Руменика. – О какой-то Деве-из- Бездны, Аине ап-Аннон.
– О Черной принцессе Вирхейна, – Зарята снова сверкнул в темноте зелеными глазами. – О королеве этих самых халан-морнахов. Теперь я понимаю, почему над Гесперополисом такой мрак.
– Что ты знаешь об Аине ап-Аннон, Зарята? – спросил Хейдин.
– Это женская ипостась пожирателя душ Заммека, верховного демона в культе луны и крови. Когда-то Аина была обычной смертной женщиной, но потом превратилась в вампира, предводительницу ночного воинства. Говорят, она одинаково досаждала и сидам, и людям. Потом скроллинги и ведуны сидов совместными усилиями пленили ее и заключили в пустоту. Хотел бы я посмотреть на идиота, который вывел Аину ап-Аннон из пустоты!
– И потому мы идем к сидам?
– Именно. Без них нам никак не справиться. Моей силы и магии недостаточно, чтобы одолеть принцессу Вирхейна.
– О, наконец-то наш могучий Дана-Дракон признался, что ему хоть что-то не под силу! – усмехнулась Руменика. – Я удивлена.
– Не стоит иронизировать, – недовольно сказал дракон. – Чую я, что-то назревает. Что-то ужасно неприятное. А мои предчувствия меня редко обманывают.
– А я думаю, что нам не стоит оставаться на ночь в лесу, – внезапно сказал Хейдин. – Тут рядом есть деревня.
– Откуда ты знаешь? – спросила Руменика.
– Прислушайтесь, собаки лают.
– Верно! – оживился Ратислав. – Я тоже услыхал, да подумал, что померещилось.
– Я бы сейчас все отдала за чистую постель и таз горячей воды, – сказала Руменика. – Нечего тут сидеть, зад морозить. Костер еле горит.
– В деревню вы пойдете без меня, – произнес дракон. – Я останусь в лесу, поохочусь, а утром вас найду.
– Скажи, ведь ты знал, что здесь рядом деревня? – спросил Хейдин, вставая с поваленного дерева. Дракон фыркнул.
– Конечно, знал, – ответил он. – Но мне так хотелось немного посидеть у костра вместе с вами!
Деревня Гримло оказалась неожиданно большой, но того благополучия, которое бросилось Хейдину в глаза в землях близ Корделиса, здесь и в помине не было. Дома были жалкие, не каменные, как в Корделисе, а глинобитные, с соломенными крышами. Кругом была непролазная грязь, из-за плетней и заборов на путников смотрели печальные тощие коровы. Постоялый двор со странным названием «Императорская курица» был под стать деревне – к нему вела разбитая и размокшая от дождей дорога, один из створов ворот был почти сорван со столба – то ли людьми, то ли стихией. В грязном дворе, обильно декорированном коровьими лепешками, было пусто, лишь пара телег без колес, ободранная собака, которая, тявкнув на пришельцев для порядка, тут же убежала в темноту за сараями, да еще пьяный, уснувший на груде отбросов прямо у дверей корчмы.
– Лучше бы мы остались в лесу, – вздохнув, сказала Руменика.
– Ждите здесь, – Хейдин спешился. – Пойду, поговорю с хозяином.
В самой корчме было почти так же, как и во дворе, темно, грязно и пусто. Пара бедно одетых крестьян, коротавших время за кувшином сидра, поспешили встать и поклониться приезжему, а потом с нагловатым любопытством уставились на ортландца. Хозяин, дремавший у затопленного камина, не поверил своим глазам, когда увидел Хейдина.
– Местьер?
– У тебя найдется место для четырех путников и шести лошадей? – спросил Хейдин.
– Место, в моей корчме? О, господин! – Лицо хозяина просияло. – Конечно, найдется. Все, что захотите! Добро пожаловать!
– Позови конюха, пусть расседлает наших лошадей и отведет в конюшню. И кузнеца бы позвать не мешало.
– Господин, боюсь, что ничего такого не выйдет. Я тут нынче один. Но вы не сомневайтесь, коней ваших я пристрою. Садитесь к огню, отдыхайте!
– Что ты ему сказал? – спросила, войдя в корчму. Руменика. За ней вошли Липка и Ратислав. – Он носится по двору, будто крылья у него режутся. Совсем как та курица, что намалевана над входом.
– Клянусь Оартом, у него тут нечасто бывают гости. Надо бы разузнать, почему.
