– Входи! – сказала ему Раска, выглянув из шатра.
Ди Марон подчинился. В шатре было темно, крепко пахло какими-то благовониями и дымом. В центре в бронзовой жаровне тлели угли. Напротив входа на ковре сидела седовласая пожилая, очень смуглая женщина. Поэт понял, что это и есть ясновидящая Сона.
– День добрый тебе, матушка! – сказал он и поклонился.
Женщина не ответила. Зато с ним заговорила Раска.
– Подойди к жаровне и сядь по правую руку от бабушки, – велела она.
Ди Марон сделал, как сказала девушка. Черные глаза старухи сверкнули в полутьме, но лицо осталось непроницаемым. Взгляд у нее был пристальный, внимательный, и ди Марону почему-то не понравилось, что его так беззастенчиво разглядывают.
– Подай ей огня, – сказала Раска, протянув ди Марону что-то вроде медных щипцов.
Ди Марон вначале не понял, что должен делать. Но потом старуха вытащила трубку с длинным мундштуком, набила ее табаком и вставила мундштук в рот. Ди Марон тут же поднес ей тлеющий уголек, захватив его щипцами. Старуха выпустила клубы дыма и снова посмотрела на молодого человека. Потом извлекла из складок своего платья мешочек, а из него – что-то вроде раскрашенных фигурных дощечек и высыпала их на ковер.
– Ты не ошиблась, Раска, – сказала она по-лаэдански, глянув на дощечки. И добавила еще что-то на языке саганов.
– А мне можно узнать, в чем дело? – спросил ди Марон, посмотрев на разбросанные на ковре деревянные фигурки. – Может, добрая матушка, ты мне пояснишь, ради чего твоя внучка меня сюда привела?
– А ты сам не знаешь? – спросила старуха.
– Увы! И горю желанием узнать.
– Многое ты уже знаешь. От Немертвого.
– Ты говоришь о Ферране ди Брае?
– Я не знаю его имени. Он выбрал тебя для очень опасного дела, и я понимаю его выбор.
– Объяснись, матушка. Почему-то все в последнее время говорят со мной загадками, и я никак не могу получить ясного объяснения, что я должен сделать.
– Мир гибнет, – старуха простерла морщинистую руку, унизанную браслетами, над гадательными дощечками. – Искони установленное равновесие разрушено. Нет больше стражей, нет больше праведников. Над Лаэдой черная тень Заммека, Дракона Тьмы. Еще немного, и никто не сможет остановить нашествие. Но надежда есть. И эта надежда – ты, Уэр ди Марон.
– Ты знаешь, как меня зовут?
– Я прочла твое имя на твоем лице. Немертвый выбрал тебя, потому что ты чист. Ты пройдешь там, где остальных ждет смерть.
– Что еще ты скажешь мне, матушка?
– Твой путь лежит на север, в страну воинственных горцев. Там ты встретишь истинного императора этой страны. Он пока сокрыт, но уже здесь, среди нас. Он привел в наш мир Стража. С ним два воина, старый и молодой. Только они могут остановить Зло. И ты им поможешь.
– Понимаю. Я должен назвать им имя?
– Да. Немертвый назвал тебе имя демона. В нем ключ к спасению.
– Единый, как все сложно! Но я готов на все, чтобы отомстить за отца.
– Твой отец жив, – сказала старуха, проведя рукой по дощечкам.
– Что?! Повтори еще раз, о сладчайшая матерь! Верно ли я расслышал?
– Твой отец жив. Он избежал гибели в ночь открытия Вторых врат. Твое беспутство спасло его. Он был во дворце, когда все началось, и просил за тебя.
– Благодарение Единому! – От избытка чувств ди Марон вскочил на ноги, но голова у него закружилась, и он снова опустился на ковер рядом с Соной. – Да будут дни твои долгими, матушка! Ты избавила мою душу от такой боли, что и словами не выразить.
– Спасение твоего отца сейчас в твоих руках. Иди на север. Раска пойдет с тобой, она покажет тебе путь. И Вальк пойдет с тобой.
– Вальк – мой брат, – пояснила девушка. – Он храбрый человек.
– Я и сам могу добраться, – неуверенно сказал поэт. – Стоит ли этим добрым людям меня сопровождать и рисковать жизнями ради меня?
– Ты разве не понял? – Сона вновь сверкнула глазами. – Речь идет о жизни и смерти этого мира. Сегодня лишь четверо противостоят непобедимой мощи Заммека. Времени осталось очень мало. Если принцесса Вирхейна пробудит спящего Змея Заммека, мир обречен. Ты должен успеть. Раска и Вальк покажут тебе кратчайший путь на север. Мы, саганы, бродяги и хорошо изучили все морщинки на лице Земли. Подойди ко мне!
Ди Марон подчинился. Сона, шепча заклинания, повесила ему на шею медальон на цепочке.
– Это знак удачи, талисман счастья, – сказала она. – Он поможет тебе выполнить свое Предназначение. И запомни; нет сегодня оружия могущественнее, чем врученное тебе имя. Не забудь его и не искази. Тебе слишком многое дано.
– Я сделаю все, матушка, – ди Марон поклонился. – Только ответь мне еще на один вопрос; увижу ли я
