– Тут у нас поверье такое есть… У кого в руках Серебрилл, у того честное слово – закон. Нет, это я не к тому, чтобы… А просто, вдруг вы не знаете…
– А где это – У вас? – спросил Ростик. – Где мы находимся?
– Находимся? Это, стало быть, докладываю… – стражник вытянулся, взял алебарду на караул и, уставив выпученные глаза в пространство, затараторил: – Пост номер пять, суточный, трехсменный! Под охраной и обороной состоят склады его светлости обмундирования и упряжи. Пароль – «Когтистый Вертихвост». Караульный Брус ответ закончил!
– Ну, понятно, склады, – сказал Ростик. – А где склады? В чем? Что это вообще за место? Что за его светлость? Здесь же музей был!
– Музей? – задумчиво произнес стражник. – Так вон вы откуда! И Серебрилл при вас… Выходит, новые времена наступают…
«Какие времена?» – хотел спросить Ростик, но в зал вдруг вбежала Марина и закричала:
– Они идут!
Из глубины коридора послышался нарастающий шум.
– Брус, – сказал Ростик. – Как отсюда выбраться? Или хоть спрятаться, а? Побыстрее только!..
Стражник поскреб затылок, глянул на Марину и, наконец, махнул рукой.
– Ладно! Вы меня с налету рубать не стали, и я вам за то помогу. Пошли!
Он снял с пояса связку ключей, отпер одну из дверей и с факелом в руке вошел в склад. Марина и Ростик последовали за ним.
Брус запер изнутри дверь на засов и повел их мимо длинных рядов сундуков и полок куда-то в глубь склада. Смешанный свет от факела и меча выхватывал из темноты туго набитые мешки, седла, бухты канатов, толстые пучки арбалетных стрел, аккуратно разложенные на полках. Откуда-то сбоку вдруг послышался кастрюльный звон. Марина и Ростик испуганно замерли.
– А, ерунда! – небрежно бросил Брус, не останавливаясь. – Это крысы.
– Крысы!!! – взвизгнула Марина.
Ростик вздохнул. Она еще способна пугаться крыс! Это после псаука-то!
Они отправились дальше. Скоро Брус свернул в узкий проход между стеллажами.
– Осторожно, – предупредил он, – не зацепитесь.
Кругом торчали рукояти мечей, копья, кинжалы, секиры и прочее железо.
– Вот это, я думаю, вашей милости подойдет! – Брус снял с крюка кожаную перевязь с ножнами и протянул Ростику. – Незачем каждому встречному-поперечному знать, что вы несете Серебрилл. В нашем городе вам придется опасаться шпионов Бескорыстного. В открытую-то они побоятся нападать, но могут заманить в ловушку, так что ножны вам пригодятся, да и таскать на перевязи легче!
– Какой же он Бескорыстный, если у него кругом шпионы? – спросила Марина, когда они отправились дальше.
– Это верно, ваша милость, кругом, – согласился Брус. – Не найдете такой дыры, где бы их не было. Но и то сказать, как еще узнаешь, верит народ, что ты Бескорыстный, или нет? А так посылаешь шпиона потолкаться на рынке, он тебе и докладывает: так точно, мол, все, как один, верят, весь народ только и мечтает положить жизнь во славу Бескорыстного Вождя…
– А если кто-нибудь не мечтает? – настаивала Марина.
– Ну, про этих Бескорыстному не докладывают, зачем такого человека огорчать? На то есть начальник Единодушного Одобрения.
– Какой начальник? – переспросил Ростик.
– Единодушного Одобрения. Когда-то все и правда были за Бескорыстного, и он даже слыл защитником слабых и угнетенных. У него тогда друзей было много, и они всю страну освободили от загорных борзаков, которые тут хозяйничали.
И Серебрилл – меч этот… Бескорыстный с ним не расставался. Бывало, как в битве или стычке какой – все равно, сверкнет только лезвие голубое, самосветное – – сейчас враги разбегаются. Потому что против Серебрилла воевать сумасшедший разве что станет, да псаук безмозглый.
Так, значит, всех и победили. Жизнь пошла – лучше некуда, мир, достаток. Грабители из-за гор и носа не высовывали. И так это славно лет пятнадцать пролетело – до сих пор люди вспоминают… Ну, друзья Бескорыстного, которые разъехались постепенно, а которые и померли, один он остался. Но не успокоился, все подвигов хотел, искал, кому бы помочь бескорыстно. И надумал, наконец, напасть на загорские земли.
Как сейчас помню: созвали нас в воскресенье на городскую площадь, и стал нам Бескорыстный расписывать, как тяжело жилось при борзаках и что, мол, перед потомками, первейший наш долг – вырвать с корнем эту заразу, уничтожить разбойничье логово у наших границ. Ну, мы молодые тогда были, зеленые совсем, вроде вас… Брус вдруг поперхнулся.
– То есть я не то… ваша милость. Я не вам… не вас.
Ростик отмахнулся:
– Дальше, дальше!
– Ну и вот… Я говорю… молодые были, юные, стало быть. Ну и кричим ему, Бескорыстному, веди, мол, мы им покажем!..
А старики-то молчат.
