— Какая разница? — скривился оборотень. Попыталась неудачно.
Разговор бы так и замолк, но тут…
— Шамит, а все-таки? — зазвенел мелодичный эльфийский голос.
Многоликий только вздохнул и нехотя, то и дело косясь на остроухую, начал:
— Да встретились мы с ним один раз в Доркхайне… — Это ж на юго-востоке империи! Далеко его заносило! — Он в одной таверне с какой-то компанией на мокрое дело идти собирался, да нелицеприятно выразился об истинных оборотнях… А я рядом как раз был… Да и навеселе сильно… — Шамит задумчиво потер щеку. — Ну… В общем, после того мордобоя и он и я загремели я местную тюрьму. А через пару дней, когда вышли — а что там, всего драчка мелкая, — выяснилось, что те его дружки, с которыми он подзаработать хотел, уже два дня как на виселице болтаются. Их-то клиент оказался кем-то из темных шишек. В общем, он с тех пор и считает меня своим другом… — Оборотень досадливо сплюнул: — Видал я таких друзей!
М-да, в чем-чем, а в этом он прав. С такими друзьями враги не нужны. Хотя… Он нас накормил, напоил, спать уложил, горло не перерезал — так чего ж я выступаю?
Опять дорога. И мрачные мысли о нелепых совпадениях и нестыковках в поведении всех участников сего странного похода… И внутренний голос, беспрерывно твердящий гадости. Я все же если не сам по себе, так из-за него с ума сойду!
— Ди, ты там что, заснул?! — Властный окрик Вангара, словно порыв штормового ветра, выдул все размышления из головы.
Отвлекшись от своих треволнений, я с удивлением обнаружил, что Трим застыл на краю обрыва, в недоумении поглядывая то на меня, то на крутой и осыпающийся склон. Как-то незаметно мы добрались до предгорий Хребта, и теперь с вершины обрыва перед нами предстало величественное зрелище. Острые каменные пики вонзались в небо, создавая впечатление, что когда-то из-под земли хотел прорваться огромный дракон, но единственное, что он успел сделать, так это выставить свой хребет. И теперь перед нами ослепительно сияли высоченные пики, накрытые снежными шапками.
Внизу расстилались сжатые горными кручами длинные и узкие долины, перечеркнутые крутыми извивами горных бурных, стремительных и леденяще-холодных рек. Кое-где в предгорьях еще можно было встретить одинокого пастуха в окружении мохнатых мургов, отличающихся на редкость вредным и злобным характером.
— И куда теперь? — как-то придушенно спросил Шамит, нехотя отрываясь от созерцания пейзажа и разворачиваясь к Вангару.
Предводитель молча посмотрел на меня. В ответ я недоуменно вскинул брови — откуда я знаю, где этот ихний Храм?!
— Ди, достань, пожалуйста, карту, — тихо попросила Тайма, наблюдавшая наше переглядывание.
Ох, я уже как-то подзабыл, что сии герои антитемного труда умудрились потерять свою. Это досадное недоразумение, по сравнению со всеми остальными проделками светлых, стало таким незначительным, таким… мелким, что забыть о нем труда не составило.
Пришлось изворачиваться и лезть в седельную сумку. На этот раз карта решила не играть со мной в прятки, а быстро попалась под руку. Конечно, фокуса Гила с пришпиливанием ее к воздуху в вертикальном состоянии я повторить пока не могу, но вот раскатать перед собой плашмя — завсегда пожалуйста!
Команда вновь собралась вокруг, наблюдая активацию карты. А та предусмотрительно отобразила наше теперешнее местоположение — и даже «Алмаза Пути» не понадобилось. Хотя вышеупомянутый пергамент с противным характером (как, впрочем, и иные темные артефакты) вполне мог показать, что угодно. Хоть Таркрим и Северное море.
Вангар задумчиво уставился на рельефное магическое изображение гор, затем поглядел на оригинал, повертелся в седле, явно прикидывая расположение сторон света, а потом уверенно ткнул куда-то в середину массива:
— Здесь!
Повинуясь неслышному повелению, карта тут же увеличила указанную точку и действительно стало заметно что у странной скалы, похожей на волка, задравшего голову куда-то к далеким небесам, притулилось довольна крупное строение.
Еще одно прикосновение, и на карте зеленоватыми точечками высветился маршрут, по которому нам нужно следовать, дабы прийти из пункта А в пункт Б.
Я перевел взгляд на эту дорогу. Если верить предложенному, то нам надо по ней следовать в глубь массива, а там уже разберемся…
— Тронулись! — Протяжный клич Вангара сделал бы честь любому караванщику. Хм, чем ближе к Храму, тем больше всяких интересных мелочей узнаешь о своих спутниках. Так и от любопытства недолго помереть, пытаясь разгадать подброшенные головоломки.
Ну ладно, голову ломать будем потом, когда на это появится время, а пока надо следить, чтобы не поломать кое-что более важное, — горы как-никак…
Горные дорога оказались весьма и весьма коварными. Так что уже через милю команде пришлось спешиться и, поминая всех и вся, вести коней в поводу. На особо крутых участках подкованные обычными и, как мне кажется, уже изрядно стертыми подковами кони скользили, толкали своих хозяев, наступали им на ноги, злились и кусались. На что те желали им — на разных языках и их смеси — долгой и насыщенной жизни.
Портрет Микоши в книге рыдал горькими слезами, жалуясь на несправедливую судьбу, лишившую великого лингвиста столь необходимых в данный момент письменных принадлежностей. Завывания были слышны даже сквозь обложку и толстую ткань безразмерной сумки.
А я верхом на Триме откровенно посмеивался над светлыми.
Как только дорога стала неудобной для копыт, грон тут же разложил когтистые пятипалые лапы и преспокойненько последовал дальше. Светлые, глядя на ехидно ухмыляющегося меня, только сплевывали и в голос возмущались, мол, какие же темные ленивые: вон даже специальных зверушек вывели, чтобы ножки не трудить. В общем, опять мы во всем виноваты.
Раньше я, наверное, обиделся бы на такие высказывания, но сейчас только посмеивался и ехидно комментировал в ответ, что светлые еще ленивей: они даже зверушку вывести поленились. Так что нечего кивать на тень, коли у света верховодит лень!
С такими вот шутками и прибаутками прошел целый день. Мы даже пообедали в седлах. Вернее — я в седле, а остальные — во время короткого перерыва между втаскиванием лошадей на очередной склон и их последующим оттуда спихиванием.
Ужин прошел в полнейшей тишине. Наоравшись за день, все были вымотаны до предела. А мне не давала покоя и предыдущая ночь. Пусть я и помнил ее слабо, но, похоже, все-таки не выспался, если стал так зевать, что Трим шарахался! Я постарался честно выспаться. Нервный и немного суматошный день да еще и мысли, от которых хочется то залезть на отвесную скалу, то пришибить кого-нибудь, — все это выматывает гораздо сильнее, чем даже «усиленная» тренировка, устраиваемая мне Гойром, после которой остается одно желание — лечь и не вставать лет так пятьсот. Но то ли плащ вдруг истончился, то ли местная земля отличалась повышенной жесткостью, но я вертелся на своем ложе до самой полуночи. Тогда и только тогда покровитель грез и снов Викит согласился прийти ко мне в гости… Как оказалось — с целой толпой.
— А кадуцеем в лоб?! — Яростное шипение где-то в стороне подействовало почище противосонного заклинания, окончательно отправив сладкие дремотные грезы куда подальше.
— А отдача сапогом не?.. — не менее злобно прошипели в ответ.
Все, они меня достали!
Со злобным рыком, который в последнее время удавался мне все лучше и лучше, я вскочил, обуреваемый пылким чувством закопать спорщиков под весь Великий Хребет скопом… да так и застыл!
В неверном свете почти догоревшего костра (кто там на страже? Шамит? Постригу, поганца! Налысо!) в пыли! барахтались две фигуры, наряженные в туники и активно машущие странного вида жезлами.
