Немного придя в себя, Ардмор попытался встать. Дверцу над ним заклинило, и пришлось прожигать в ней дыру с помощью посоха. Он выбрался наружу и оглянулся на Брайена.
— Вы ранены?
— Ничего страшного, — Брайен пошевелил руками и ногами. — Кажется, ключица треснула, и все.
— Держитесь за мою руку. Вылезете сами? Я не могу отпустить посох.
После нескольких неудачных попыток ему все же удалось вытащить Брайена из машины.
— Мне придется вас оставить. Лучемет при вас?
— Да, сэр.
— Хорошо. Желаю удачи.
Он бросил взгляд на оставшуюся позади воронку и подумал: «Хорошо, что был включен защитный экран».
Несколько десятков американцев осторожно продвигались между зданиями, ведя непрерывный огонь. Два выстрела достались на долю Ардмора — ведь им было приказано стрелять первыми. «Молодцы! — подумал он. — Выполняют приказ — палят по всему, что только шевельнется».
Над окраиной студенческого городка показалась низко летящая воздушная машина паназиатов. За ней тянулся шлейф тяжелого желтого тумана. Газ! Они решили отравить собственных солдат, чтобы уничтожить горсточку американцев!
Полоса тумана медленно оседала на землю, приближаясь к Ардмору. Внезапно он понял, что для него это так же опасно, как и для всех остальных: экран не может защитить от газа, ведь сквозь него должен проходить воздух. «Похоже, пришел мой черед», — подумал Ардмор.
Тем не менее он попытался навести свой посох на воздушную машину, но не успел: она покачнулась и рухнула на землю. «Значит, наши все-таки в воздухе — прекрасно!» Полоса газа все приближалась. Нельзя ли ее обойти? Нет. Может быть, попробовать задержать дыхание и пробежать сквозь нее? Вряд ли. И тут ответ, который он никак не мог найти, неожиданно всплыл из его подсознания. Трансмутация! Через несколько секунд он уже настроил свой посох и, водя им вокруг, проделал в смертоносном облаке широкую брешь. Он водил лучом, как шлангом для поливки, и частицы тумана, превращались в безвредный, животворный кислород.
— Джефф!
— Да, командир?
— Много возни с газами?
— Порядочно. Только что…
— Неважно. Передайте всем по первому каналу — посохи нужно настроить так.
И он объяснил, как действовать против этого неосязаемого оружия.
Маленькая воздушная машина-разведчик с ревом снизилась над казармами, на мгновение зависла, а потом принялась взад и вперед утюжить над ними небо.
Внезапно вокруг наступила тишина. Давно бы так; впрочем, у пилота, должно быть, хватало и других дел. Ардмор вдруг понял, что оказался в одиночестве, — пока он отбивал газовую атаку, бой передвинулся куда-то и сторону. Он огляделся в поисках какого-нибудь транспортного средства, которое можно было бы забрать, чтобы объехать город и выяснить, как идут дела. «Какая-то дурацкая война, — подумал он. — Никакого порядка, деремся одновременно повсюду. Но ничего не поделаешь, так уж получилось».
— Командир! — услышал он голос Томаса.
— Слушаю, Джефф.
— К вам направляется Уилки.
— Хорошо. Как у него получается?
— Прекрасно. Потерпите немного, увидите сами. Я видел только чуть-чуть на экране, из Канзас-Сити. Там уже все кончено.
— Хорошо.
Ардмор снова огляделся вокруг надо же найти какой-то транспорт. Ему хотелось, чтобы к тому времени, когда прибудет Уилки, поблизости было хоть несколько паназиатов. Живых. На расстоянии квартала он увидел стоявший у тротуара брошенный мотоцикл и завладел им.
Неподалеку от дворца он обнаружил множество паназиатов, и здесь бой складывался не в пользу американцев. Ардмор тут же привел в действие свой посох и был занят тем, что выискивал паназиатов и взрывал их по одному, когда появился Уилки. Над крышами зданий в конце квартала показалась невероятно огромная, непроницаемо черная человеческая фигура трехсотметровой высоты. Фигура легко перешагивала через самые высокие дома, а ее ступня занимала всю ширину улицы — это выглядело так, будто Эмпайр Стейт Билдинг сошел со своею места и пошел прогуляться. Фигура была одета в традиционное облачение служителя Бога Мотаа и держала в руке посох.
А кроме того, она говорила. Голос се звучал, как раскаты грома, и разносился на многие километры.
— Поднимайтесь, американцы! Ваше время пришло! Учитель грядет! Поднимайтесь на борьбу с поработителями!
«Как же они сами это выдерживают? — подумал Ардмор. — И где они внутри фигуры или летят где-то над ней в воздушной машине?»
Фигура перешла на паназиатский язык. Ардмор не понимал слов, но примерно представлял себе, о чем идет речь. Даунер сообщал завоевателем, что час отмщения настал и что всякий, кто хочет спасти свою желтую шкуру, должен бежать немедленно. Только излагал он это куда выразительнее, в подробностях, прекрасно зная слабые места их психологии.
Наводящая ужас фигура остановилась в парке перед дворцом, низко наклонилась и коснулась огромным пальцем бегущего азиата. Тот исчез. Фигура снова выпрямилась и продолжала говорить на паназиатском языке — но на площади уже не осталось ни одного противника.
Бой еще несколько часов то затихал, то возобновлялся, но был уже мало похож на правильные боевые действия, а напоминал скорее облаву на крыс. Одни азиаты сдавались в плен, другие кончали с гобой, но большинство погибло от руки своих бывших рабов. Томас делал подробный доклад Ардмору о том, как идут дела во всех городах страны, когда его прервал дежурный из центра связи:
— Вас срочно вызывает священник из столицы, сэр.
— Давайте.
— Майор Ардмор? — прозвучал голос священника.
— Да, я слушаю.
— Мы взяли в плен Наследного Принца.
— Ну да?!
— Да, сэр. Прошу вашего разрешения его казнить.
— Нет!
— Как вы сказали, сэр?
— Я сказал — нет! Я буду говорить с ним в вашем штабе. Смотрите, чтобы с ним ничего не случилось!
Прежде чем приказать привести к себе Наследного Принца, Ардмор сбрил бороду и переоделся в военную форму. Когда наконец паназиатский властитель предстал перед ним, он взглянул ему прямо в глаза и сказал без особых церемоний:
— Все ваши люди, которых мне удастся спасти, будут погружены на корабли и отправлены туда, откуда явились.
— Вы милосердны.
— Я полагаю, вы уже понимаете, что вас обманули и перехитрили благодаря достижениям науки, на которые оказалась не способна ваша культура.
Вы могли смести нас с лица земли в любое время — вплоть до самого последнего момента.
Лицо азиата оставалось бесстрастным. Ардмор искренне надеялся, что это только внешнее спокойствие.
