– Ерунда, Питер, – замотал головой Барнет. – Как раз перед Войной в Империи стали понимать, что все далеко не так просто на этом свете, и полузабытые легенды, курсирующие по галактике не одну тысячу лет – вовсе не ерунда и не фольклор ушедших цивилизаций. Ломбарди многие считали сумасшедшим, это правда, но ведь тех же плазмоидов действительно видели, и не раз! И приборы их видят. Другое дело, что я никогда не слышал про одиночного плазмоида. Они всегда ходят стаей…
– Значит, ты думаешь, что это был чужак? И точно – не эсис?
– Эсис? Ну, давайте рассуждать здраво – флота у них почти не осталось. Процентов восемь, не больше: это многократно подтвержденный факт. Никаких принципиально новых разработок в течение войны не наблюдалось, вся техника была точно той же, что и в первые дни. Под конец стали появляться более громоздкие корабли, но это, оказалось, было просто трехсотлетнее дерьмо из каких-то запасников. Ни о каких новых способах маскировки или защиты речь не шла. Что же, за несколько лет они разработали и запустили в производство принципиально новый «кокон»? Но это означает новый генератор, причем скажу вам сразу – я видел уйму чужой техники, даже совсем непонятные и непонятно чьи конструкции, которым по пятьдесят тысяч лет: но ничего похожего я не встречал. Мимо нас проскочил представитель расы, которая долго и серьезно работала с физикой высокой плазмы. Я даже приблизительно не могу сказать вам, каких затрат энергии потребует подобный генератор. Если хотите, можете поговорить с серьезными физиками. Но боюсь, и они вам скажут то же самое…
– Очень мило, – маршал раздраженно щелкнул пальцами и взялся за свой стакан. – Следовательно, у нас под носом бродит какой-то чужак, которого мы не способны ни остановить, ни даже идентифицировать! И как я должен реагировать на все это?
– Почему? – Барнет еще раз вгляделся в спектрограмму. – Остановить его, вероятно, можно, скоростью он не блещет. Масса определяется более чем приблизительно, но все же видно, что она невелика, значит, это нечто вроде разведчика. Стало быть, его совсем не трудно догнать и прищучить. Всего-то и надо, что хорошо вооруженный линкор-перехватчик с опытным экипажем. Но, Питер: кто вам сказал, что он появится у нас еще раз?
– Я с удовольствием списал бы это донесение в архив, – вздохнул Озеров, – однако после чертовой войны мы все стали бояться даже мухи, жужжащей на окне.
– Не «после войны», – ухмыльнулся полковник, – а после трибуналов… но вам-то чего бояться? Обвинений в потере бдительности? Однако если я хоть что-то понимаю в этой жизни, новой войны пока не предвидится. Мой вам совет, Питер – плюньте. Если это был чужак, то все равно он вряд ли появится у нас еще раз. Если же это и впрямь плазмоид, вы окажетесь в дураках, чтобы там ни говорили наши столетние ученые мудрецы.
– Пей коньяк, – обреченно приказал вице-маршал. – Не знаю, что тут и думать. Чудится мне, что не все они рассказали, эти орлы. И начальник особого отдела, отправлявший мне эту депешу, тоже… будь ребята уверены, что встретились с плазмоидом – ну, стали бы они докладывать об этом на самый верх? Очень им надо. Нет, тут что-то не так. Самое обидное, что можно, конечно, всех вызвать, допросить, поработать с ними как следует, но ведь все равно ничего нового не узнаешь. Да, видели. Что видели? А след прохождения некоего сверхсветового объекта, закамуфлированного коконом холодной плазмы неведомых характеристик. О чем и доложили по инстанции. Так может, ребята, это был просто странный такой плазмоид, путешествующий в одиночку? Так точно ваша милость, именно плазмоид и был, – если, конечно, ваша милость в них верит. А мы нет, не верим. Потому написали донесение: объект. О! Или может, я буду им руки выкручивать, пальцы выламывать? Как ты считаешь, Томми – буду я боевым офицерам Конфедерации пальцы выламывать?
– Пальцы не пальцы, – улыбнулся Барнет, прислушиваясь к своим ощущениям после новой порции коньяка, – а вот слухи, наверняка появившиеся в их подразделении, я бы подсобрал. Если, конечно, это возможно.
– После войны наши возможности ограничены, – боднул головой Озеров. – Но ты прав. Итак, что это у нас… ага, Восьмой флот, корпус «Аттика», легион «Генрих Мати». Славный легион, если мне память не изменяет. Ну-ка, пусти меня за стол: сейчас посмотрим, кто у них, во-первых, особист, и кто там из наших еще остался. Если остался, конечно.
– Вы думаете, что особист там из новых?
– Я, конечно, не могу помнить всех по фамилиям, но – чувствую. «Старик» не стал бы морочить мне мозги такими обтекаемыми формулировками. Нет, они точно видели больше, чем рассказывают. Но докладывать мне почему-то не хотят. Томми, ты не мог бы поразмыслить над этим?
– Я всего лишь инженер, Питер. Тут нужен аналитик. Если хотите, я приведу к вам старого пропойцу Скарбелотто. Правда, он-то уж точно верит и в плазмоидов и во все остальное, включая живых мертвецов.
Озеров закатил глаза и прикинул сегодняшние планы. Если сюда придет Скарбелотто, о них можно забыть. Запас коньяка недавно обновлялся, но маршал твердо знал, что в этом случае придется посылать дежурного за добавкой.
– Ладно, – решился он. – Сейчас я его вызову. Кстати, он тоже это… страдает?
– Так ведь понедельник, – даже удивился в ответ Барнет.
Глава 3.
– Тут есть еще одна нестыковка, – сказал Чечелю Виктор, когда они садились в командирский катер. – По времени. Вспомни, прежде аборигенам требовалось минимум трое суток, чтобы обнаружить геологов и организовать охотничью экспедицию. А во многих случаях, я уверен, они просто не успевали, приходили тогда, когда геологи уже свернули лавочку. Здесь же вся информация поступила очень быстро. Слишком быстро, тебе не кажется? Я начинаю думать, что наши любезные «духи» отслеживают появление геологов с первым же поворотом бура. И спланировали воздушный налет, конечно же, не эти несчастные засранцы, а именно «духи», дающие дельные советы подземному колдуну.
– Да, – согласился Чечель, – те, скорее всего, просто не додумались бы до такого. Из чего, кстати, следует, что «духи» хорошо осведомлены о составе фамильных арсеналов аборигенов. Но вооружать их чем-то более современным они пока не спешат.
– Конечно. Они не хотят демаскировать себя. Но увы, бедные ребята еще просто не представляют, с кем именно им придется работать. Если бы здесь стоял обычный охранный легион, в штабе которого сидят обычные же дуболомы, у них, возможно, что-нибудь и получилось. Но с нами, кажется, такие варианты еще ни разу не проходили.
– Кстати, а что мы будем делать, если семейство кузнеца начнет пальбу?
– Не начнет, – уверенно помотал головой Ланкастер. – Здесь нужно смотреть, так сказать, в корень психологии. Они привыкли всегда выступать в роли охотников, и еще никогда дичь не падала им на голову. Я просчитал это еще во время налета на деревню – и оказался прав. Ты сам видел, насколько они ошизели, когда увидели нас у себя на празднике. Так будет и сейчас.
Сидевший в соседнем кресле Барталан хмыкнул и на всякий случай проверил, легко ли выскальзывает из набедренной петли его излучатель. Они летели лишь на двух машинах – Ланкастер, Чечель и он в командирском катере, да еще десяток солдат под командой Дитриха во втором, десантном. База осталась далеко позади, сейчас два приплюснутых черных силуэта неслись над снежными макушками гор, выходя к зеленой долине, которую занимал род кузнеца Беймаа.
– Вижу перевал, – доложил пилот. – В долине – с десяток строений.
– Вероятно, это оно и есть. Снижаемся на высокой скорости, – приказал Ланкастер. – Резкое торможение, акустические буфера снять, пусть они там попрыгают.
Через мгновение узкая долина наполнилась адским грохотом реверсируемых двигателей. Пилот осадил командирскую машину возле самой земли, пасущиеся в бревенчатом загоне длиннорогие животные заметались от ужаса, со склона горы посыпались небольшие камни. Двое мужчин, чинившие сбрую возле приземистого, сложенного из коричневатых булыжников домика, упали в траву и закрыли руками головы. Командирский катер сел, второй остался в воздухе, повиснув над плитчатыми крышами домов и амбаров. Кресло Ланкастера тотчас изменило форму, опускаясь ниже и вытягиваясь в длину, и он проворно выскользнул из машины.
