«гроб», через который ничто не пробьется.
– Как видите, что-то пробилось. У нас защита вполне стандартная, поэтому они зарубили наши сканеры без всякого труда и держали их в таком состоянии столько, сколько им было нужно. А с вами у них, видимо, получилось хуже, они почему-то не смогли долго держать большую мощность луча. Возможно, это был вообще их предел. Так что, дружище, похоже, что вы увидели именно взлет какой-то сволочи, а не извержение вулкана.
Томора едва не затрясло. Он налил себе в стакан рома, потом зачем-то отставил его в сторону и с ужасом посмотрел на Ланкастера:
– Неужели опять эсис? Но это же… просто невозможно!
– Мой главный инженер, – Виктор кивнул в сторону Панкова, – считает, что для эсис это невозможно еще и технически. Так что, Антал, вопрос, как видите, довольно сложный.
– Вы уже доложили на базу?
– Конечно, нет! И не буду, пока не будет хоть какой-то ясности в этом вопросе. Что, по-вашему, я мог доложить? Что у нас синхронно отказали сканеры? А лет им, извините, сколько? Или вы думаете, что у нас тут кругом новейшие образцы вооружения? Да куда там! У нас все то же старье, с которым мы воевали десять лет назад. Кто бы стал перевооружать легион, для которого не осталось работы? Хорошо, я присовокупил бы к докладу и ваш отказ. Ну и в итоге там, наверху, решили бы, что я или спятил, или устал от работы. Выводы? Поставьте себя на место начальства? Нет, Антал, пока мы не выясним, кто это и что это, ни о каких докладах не может быть и речи.
– И чего же в таком случае нам ждать дальше?
– Да уж чего угодно, вплоть до десанта. Я, конечно, с трудом верю, что какие-то сумасшедшие ринутся атаковать планету в нашей сфере обороны, но, тем не менее, отрицать такую возможность не следует. Готовиться, как всегда, нужно к худшему.
«Нет, он не дрейфит, – подумал Ланкастер, внимательно глядя на Томора, – просто парень давно сказал себе, что уж теперь, коль он пережил войну, с ним ничего случиться не может, разве что метеорит в голову попадет, или молния ударит. А оказывается, все не так, все сложнее. Теперь будет сидеть и ждать… не лучший случай, но что с ним поделаешь. Главное, чтоб стрелял, когда придется!»
– Давайте выпьем, – негромко предложил Чечель, очевидно, чтобы прервать затянувшуюся паузу, – за победу.
– Да, – очнулся Кертес, – за победу, джентльмены!
– За еще одну победу, – едва слышно пробормотал Томор.
Ланкастер подцепил вилкой кусочек заливного языка, отправил его в рот и вдруг поймал мрачный взгляд Чечеля, который пережевывал ломтик сыра, почему-то в упор глядя на своего командира.
– Что ты, Моня? – тихо спросил Виктор.
– Да я все время думаю, – отозвался тот, – какого черта нужно было вести долгие беседы с этим ублюдком в райской долинке, если можно было взять его за яйца да и выкачать из головы все, что нам нужно. Это ведь именно он, кузнец хренов, одолжил тем скотам свои фамильные ракетницы.
– Ты слишком плоско мыслишь, – вздохнул Виктор. – Выкачать-то мы б выкачали, да, как ты знаешь, не все. А я сразу подумал – если кузнец окажется более-менее адекватным, с ним нужно поговорить.
– О чем? О чем с ним говорить, он убийца! Из-за него погиб Лем и наши парни. Опять писать похоронки – и это после войны! О, ч-черт!
– Да не так все просто, Моня. Смотри, как я мыслил в данном случае: я плохо представляю себе, чтобы те же «Ландскнехты» у него могли просто отобрать. Почему? Да, род у него небольшой и далеко не самый могущественный. Но – он знаменитый мастер оружия, к нему приходят богатые и знатные покупатели, и вряд ли кто-то решился бы обижать человека, имеющего массу крепких покровителей. Верно?
– Верно, – без энтузиазма согласился Чечель. – Ну и что с того?
– Значит, его как-то убедили. Как? Скорее всего, колдун ему или что-то дал, или что-то твердо пообещал. Вот я хочу знать, что… кстати, еще один момент – мужик и в самом деле далеко не запущенный. Он способен на креативное мышление и отчаянно любопытен. Я предложил ему в обмен на мушкет свой тесак, и он загорелся, но еще сомневался. А когда я добавил фонарик, мужик растаял. О чем это говорит? О том, что у него, скажем так, пытливый ум, то есть он не просто тупое животное, для которого какую-либо ценность имеет только сила и злобность, а человек ищущий, задающий себе вопросы. Будь он простым молотобойцем, дурацкая игрушка с разноцветными огоньками не представляла бы для него ни малейшего интереса, – для примитивных, неисправимо дикарских натур любая новая вещь наверняка хуже привычной, проверенной отцами и дедами. Так что Беймаа – экземпляр весьма перспективный. Он предпочитает смотреть на жизнь под своим собственным углом и в то же время восприимчив к тем аргументам, которые кажутся ему разумными – ну, здесь уж подобрать ключик будет несложно. Я добился того, что он стал меня сперва слушать, что уже, как ты понимаешь, немало, а потом – слушать с интересом! Через пару дней я обязательно слетаю к нему еще раз. Потом еще… спрошу, не привезти ли чего – может, лекарств. Куплю еще пару ружей – кстати, у него в кузнице я видел довольно интересные экземпляры с художественной отделкой, с любого этноаукциона уйдут за хорошие деньги без всяких сертификатов подлинности. И тогда, увидишь сам, мы узнаем намного больше, чем если б ты кинулся прямо на месте промывать ему мозги. Не забывай: он, видимо, постоянно общается с колдуном! А колдун у нас кто? Вероятный посредник.
– Я предпочел бы действовать, – неодобрительно буркнул Моня. – А то этот мудрый кузнец просто поморочит нам головы, а потом мы влипнем в засаду. Я бы вообще не летал к нему без роты охраны, – кто знает, что на уме у чертова дикаря? У него свои понятия о добре и зле… нет, не стал бы я шутить с такими вещами.
– А я и не собираюсь являться к нему в гости без соответствующей свиты. Насколько я понимаю, в примитивных культурах большому вождю, а тем более вождю военному, свита и охрана просто необходимы. Не стану же я убеждать его в обратном! Понимаешь, в данный момент я просто чувствую, что кузнец – самый простой, точнее говоря, наименее затратный путь получения хоть какой-то информации о наших оппонентах. Ясно ведь, что под землю мы не полезем. Хотя, может быть, и лезть-то будет незачем, – Виктор вдруг широко раскрыл глаза и распорядился: – Панков и Томор, подсядьте ко мне. У меня появилась очень простая идея…
Выбираясь из машины, Ронни Ди Марцио увидел, как на приемную пятку госпиталя садится флаер экстренной помощи, и к нему уже бегут из раздвинувшихся дверей люди с антигравитационной платформой.
«Авария, наверное, – с сочувствием подумал он, – и ладно если дотянут…»
Он еще раз глянул на флаер, из которого сейчас выгружали пострадавшего, и решительно шагнул в стеклянную дверь. В холле было пусто и тихо. Ронни подошел к регистрационному табло, вставил в него свою карточку, потом приложил к панели ладонь. Табло пискнуло и высветило номер кабинета на знакомом ему третьем этаже. Сам не зная, зачем он это делает, Ди Марцио свернул на слабо освещенную боковую лестницу, которой пользовались хорошо если раз в год. Поднимаясь по шершавым серым ступеням, он рассматривал гладкие, такие же серые стены и думал о том, что в этакой цветовой гамме выздоровление больных довольно проблематично. Коридор, впрочем, выглядел куда более жизнерадостным – светлые деревянные панели на стенах приятно контрастировали с темно-красным паркетом из какого-то незнакомого ему дерева. Да мало ли в наших колониях разных деревьев, вздохнул он про себя, отыскивая взглядом нужный номер на дверях кабинетов.
– Разрешите, доктор?
Врач был все тот же – Вим Мертенс, давний знакомый, вот только теперь его почему-то посадили в другом кабинете. Только и всего, однако этот ничего не значащий факт вдруг заставил Ди Марцио разволноваться.
– Заходите, господин генерал. Давненько вы у нас не были – а в вашем случае запускать здоровье я бы не рекомендовал. Ну, садитесь. Как самочувствие? Виски злоупотребляете по-прежнему, или поуспокоились?
Ронни зачем-то потеребил пряжку портупеи.
– Плохо, – выпалил он, глядя врачу в глаза. – Совсем плохо, Вим. Последние недели… и хуже буквально с каждым днем. Лучевая сетка почти не спасает, так теперь к аллергии примешалось еще что-то.
– В чем это выражается? – Мертенс почему-то потерял свой игривый тон и смотрел на Ди Марцио
