приказ не спускать с Фернандеса глаз, а блондинистая Лана принялась натягивать на себя десантное снаряжение, оказавшееся в одном из ящиков Деметриоса.
Хикки снял руку с трэкболла управления, поднял забрало шлема (он не доверял навигационной аппаратуре разведчика и вел машину по своим приборам) и осторожно глянул на Ирэн. Примостившаяся в слишком тесном для человека кресле, девушка перехватила его взгляд. Хикки подмигнул ей, и она доверчиво улыбнулась в ответ, смахивая с лица напряжение. Ему было странно видеть ее в потертом десантном шлеме, с застегнутым на подбородке двойным ремнем, с поднятым наверх желтоватым забралом… с такими огромными глазами.
Протянув руку, Хикки погладил ее по плечу. Ирэн наклонила голову, потерлась щекой о его тяжелую металлизированную перчатку. В его улыбке, прячущейся под черной сферой шлема, ей почудилось давнишнее лукавство: девушка неслышно вздохнула и почуствовала, как отпускает дрожь, начавшаяся сразу после взлета. Она закрыла глаза и откинулась на высокий подголовник.
– Готовность минута, – объявил Хикки.
Деметриос, устроившийся на корточках в дверном проеме рубки, зашевелился, проверяя подгонку снаряжения. На нем было все, что положено иметь имперскому гренадеру – отправляясь в полет, он неизменно прихватывал с собой любимые игрушки, и на этот раз они пригодились ему для настоящего дела. В тяжелую пехоту традиционно отправляли самых крепких лбов, и навьючивали их, словно караванных верблюдов. Когда Хикки перед взлетом увидел, сколько добра висит на внушительной фигуре гвардии гренадера, то икнул от ужаса и поспешил спрятаться в рубке. Он с таким весом не прошел бы и десятка километров. Правда, гренадерам и не приходилось много ходить…
Хикки стиснул зубы. Он заходил на минимальной высоте, но даже и отсюда ему были отлично видны куполообразные строения жилых корпусов, решетчатые башенки «Хаузеров» с лесом антенного хозяйства на растяжках, и круглая, словно перевернутая миска, «пушка» передатчика дальней связи, установленная на вершине главенствующего холма. Туда-то он и целился.
Расхлябанность, весьма характерная для всех нерегулярных подразделений – читай, банд – в исполнении заносчивых орти выглядела просто замечательно: над всем лагерем светился лишь один прожектор, да и тот был направлен непонятно куда. Хикки аккуратно обошел спящий лагерь, еще раз убедился в том, что никто из караульных и не подумал почесаться, и опустил разведчик на обратном скате холма, который смотрел на какое-то болото.
Деметриос вылетел из машины раньше, чем опоры шасси коснулись мягкого грунта. Следом за ним разведчик покинули Лана и Ирэн. Хикки чуть замешкался, прокручивая сканером окрестности.
– Тишина, – сообщил он, выскакивая на воздух. – Никого нет… где тут вход?
Марик дернул стволом в сторону прикопанного в холме строения, почти невидимого в глубокой тени антенны. Хикки присмотрелся.
– Вход с той стороны, – мрачно сообщил он. – Ну, помилуй, господи!
Добежав до вершины, Хикки упал под шершавой бетонной стеной и заглянул вниз. Как ему и казалось, небольшая дверь с круглым окошком находилась с противоположной стороны. Под ним лежал спящий лагерь…
Хикки вновь стал невидимым. Вожделенная дверь была совсем рядом, и он не стал долго раздумывать – скользнул по травяному склону вниз, остановился на металлической ступеньке у входа и рванул серую железную дверь вбок. К его радости, дверь была незаперта. Наблюдавший за ним Деметриос быстро спустил вниз женщин и слез сам.
– Света нет, – прошептал Хикки. – Ну, быстро!..
За дверью оказался узкий коридор, полого ведущий в середину холма. Хикки миновал его без всяких проблем и бесшумно просочился в какой-то небольшой зальчик. Его внимание привлекли две темные ниши у противоположной стены. Пошарив рукой у себя на поясе, Махтхольф одним прыжком преодлел разделявшее их расстояние…
– Ты знаешь, где тут центральный зал? – прошептала над его ухом Ирэн.
Хикки выпрямился. В эту секунду Деметриос зажег потайной фонарик, его узкий лучик прорезал тьму, и в глазах девушки отразилась зеленоватая кровь на изогнутом черном клинке в ладони Хикки. Она побелела и опрянула в сторону, едва не упав на Лану.
– Их было двое, – глухо сказал Хикки, вытирая обо что-то свой кинжал. – Тут могут быть еще… Марик, иди туда, влево и обыщи все помещения, которые попадутся тебе на глаза. Огня старайся не открывать, здесь можно попасть в какой-нибудь энергоузел. Девочки, за мной.
Все так же уверенно – свет был ему не нужен – Хикки вышел на середину комнаты и зашарил у себя под ногами. К этому времени Ирэн уже догадалась опустить забрало и включить сублазерный ПНВ. В его не совсем естественной картинке отразился большой прямоугольный люк в полу и фигура Хикки, наполовину ушедшая вниз.
– Здесь лестница, – объяснил он, – только она очень узкая, будьте осторожны, а то промахнетесь мимо ступеньки…
– И сколько мы еще будем тут болтаться? – спросил Кришталь, с мученическим видом массируя себе виски. Он изо всех сил делал вид, что у него раскалывается голова, но Лоссберг не желал ему верить.
– Без приказа я садиться не буду, – отрезал полковник. – А связь у меня односторонняя.
– Согласно приказа, – простонал Кришталь.
– Истинно так, – кивнул Лоссберг и налил себе новую порцию коньяку.
В глазах штурмана неожиданно проснулась лукавая мысль. Он покатал по столешнице пустую кофейную чашечку и мечтательно возвел очи горе:
– А вот если придет приказ… а ты – пьян!
Лоссберг не удивился.
– Ты просто мало со мной летаешь. Подумаешь, пьян! Главное у нас что? Правильно, субординация. Чинопочитание. И – дух и буква Устава. А также приказы вышестоящих военачальников. А пьян какой-то там Лоссберг или не пьян – это уже дело пятое.
Кришталь тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что его командир относится к тому разряду деятельных натур, которые болезненно переживают любое бездействие, подсознательно не желая сидеть на месте, он даже уважал в своем командире эту его жажду движения, но вот спиваться с ним на пару он упорно не желал. Когда-то Лоссберг начал пить под мудрым руководством своего дивизионного командира, знаменитого аса и не менее знаменитого пьяницы. Прошло время, он сам стал командиром и асом, и, четко приученный коротать время за бутылкой, превратился в расчетливого – иных на Флоте не держат – хитрого и, главное, убежденного адепта Зеленого Змия. Трезвенников, постников и прочих, как он говорил, «евнухов душевных», Лоссберг не терпел на дух, особенно в числе своих старших офицеров.
Глядя на Лоссберга, которого он привык воспринимать не столько в качестве командира, сколько в роли мудрого и тертого старшего товарища, флаг-майор Кришталь начинал понимать, что и его, по всей видимости, не минет чаша сия. Уходить от Лоссберга ему не хотелось: он мог бы получить под командование какой-нибудь фрегат, но это было гораздо менее интересно, чем болтаться по дальнему космосу в экипаже одного из лучших охотников ВКС, выполняющего задания самой Конторы. В глубине душы честолюбивый навигатор надеялся, что со временем щедроты этого заведения могут пролиться и на его шею.
– Командир, – закашлял под потолком вахтенный офицер связи, – тут какое-то странное сообщение.
– Нам? – удивился Лоссберг.
– Да не нам, а вообще… черт знает что, я просто не верю пеленгатору. Передатчик со второй планеты, причем жарит открытым текстом.
Лоссберг вылетел из кресла и поспешно включил резервный терминал. Полминуты он задумчиво рассматривал появившиеся перед ним цифры, потом вернулся к столу и взял свою рюмку.
– А что значит вся эта ахинея? – поинтересовался подошедший Кришталь. – DDD – точка – 444 – точка – 375 – точка – 90 – запятая – 111 – точка – CM0509 – точка. Что это за код, Лосси?
– Ноль пять-ноль девять, это личный номер того, который Си-Эм, то бишь colonel Mahtholf, а Ди-Ди-Ди – это общий вызов Конторы, первая очередность срочности ретрансляции. Сообщение звучит так:
