– Согласен.
Мне хотелось поболтать еще. Не важно о чем, главное – не молчать. Но невдалеке послышались торопливые шаги, и пришлось затянуть песню о несчастном ученике Партосфортайского чудотворца.
– Что вы здесь делаете? – В отличие от первого прохожего этот оказался на редкость дотошным.
– Пода-айте-е на про-опитани-ие. – Моему голосу явно не хватало униженных ноток.
– Немедленно убирайтесь, иначе я вызову полицию!
– Подайте… – Когда хочется распрямить сгорбленные плечи и точным хлестким ударом послать назойливого собеседника в нокаут, в интонациях слышится с трудом сдерживаемая ярость, а не мольба. – На пр-ропитание…
– Ты рычишь, а не просишь. – В. Вилли вклинился совсем некстати. – Сбавь тон на пол-оборота.
Поздно.
– Вы никакой не нищий! Вы притворяетесь! Немедленно, слышите, немедленно убирайтесь! Иначе я вызываю полицию!
Я хорошо знаю такую породу людей. Они считают себя справедливыми и смелыми, грудью встают на защиту общественного порядка и…
Впрочем, можно до бесконечности перечислять их дела и заслуги, но главное в том, что, как правило, они трусы. Жалкие ничтожества, способные проявлять смелость и силу только по отношению к тем, кто заведомо слабее их.
Может, я ошибался, но сдерживаться уже не было сил.
Кошмарное лицо-маска поднялось вверх.
Пустые страшные глаза не мигая вперились в «защитника общественного порядка».
– Полиция – это я. Если ты, ублюдок, прямо сейчас не уберешься и сорвешь операцию, тебя достанут из-под земли и разделают, как свинью. Понял? Я спрашиваю, ТЫ ПОНЯЛ?!
То, что еще секунду назад казалось поступком во благо общества, неожиданно вылилось в зловещий кошмар.
«Тебя разделают, как свинью!»
Когда подобные заявления озвучивает ужасное создание, мало похожее на человека, испугаться может кто угодно.
– Д-да… п-понял…
– Свободен.
– Я?
– Ты.
– Ссо…
– Совсем свободен. – Я вновь опустил голову и как ни в чем не бывало продолжил: – Подайте на пропитание истинному слуге Партосфортайского чудотворца…
Бдительного «героя» не пришлось долго упрашивать. Мерзкий слизняк был смелым только с теми, кто слабее его. Трусливое бегство лишний раз подтвердило мою догадку.
– Испугал беднягу? – Для В. Вилли непрекращающийся кошмар по-прежнему оставался веселой игрой с призовым фондом в тридцать тысяч.
– Ты мое новое лицо видел?
– Нет, но могу себе представить.
– Не можешь.
– Неужели все настолько плохо?
– Даже хуже, чем ты думаешь. Если не хочешь стать демоном, никогда не надевай две «Маски ангела».
– Минус на минус дает плюс. В твоем случае два плюса превратились в жирный минус. Очень интересная…
– Вилли. – Я изо всех сил старался сдержаться, но чувствовал: еще немного – и дикая ярость на весь мир затопит сознание. – Пожалуйста, давай обсудим что-нибудь более интересное. До приезда знакомой Герды или полиции можешь прочитать мне краткую лекцию о каком-нибудь долбаном поле. Я ни черта не понимаю во всем этом научном дерьме, но твой увлекательный рассказ сможет отвлечь от мрачных мыслей. Понимаешь, о чем я?
– Конечно. У тебя стресс.
– Нет, стресс – это больная голова и не подтвержденное фактами мнение, что весь мир ополчился на тебя. А когда в теле куча испорченного барахла, в крови столько наркотиков, что не можешь самостоятельно двигаться, а половина города спит и видит, как бы разделаться с отмороженным
– Как скажешь. – Тридцать тысяч достаточно внушительная сумма, чтобы закрыть глаза на любые завихрения и капризы издерганного НОЙМа. – Итак, ты готов выслушать теорию ментадинального поля?
– С удовольствием.
И он начал «увлекательный» рассказ о теории, способной перевернуть человеческие представления
