Как потом мне признался Алвит, таких интересных игрушек, как черти, зыкрудам никогда раньше не попадалось. Крепкие, не такие, как люди, что после одного удара дубиной по голове сознание теряют. Пока черта поломаешь, можно несколько часов с ним играться! Избивать, избивать, избивать, выпрыгивать из засады и снова избивать! А он при этом все еще живой остается, и даже пытается сопротивление оказать.
Три дня, восемнадцатого, девятнадцатого и двадцатого июня, продолажалась крупнейшая экзекуция этого мира. Черти не знали, куда делись их враги, они не встречали в лесах ни одного человека, а лишь бесконечные удары деревянных дубинок. Солдаты адского войска пытались найти выход из леса, выбраться на волю, но когда тебя «крутят» зыкруды… Куда до дикарей сказочному лешему! Тот только и мог, что заставить ноги по кругу заплетаться, зыкруды же смогли невозможное – заставили отказать идеальное чувство направления чертей, вложенное в них лично Валайбойфром.
Те черти, что погибали, не пропадали почем зря. Пусть жизни в них не было, пусть души они были лишены, но мясо от этого менее вкусным не становилось, и почти два миллиона чертовских тушек нашли свой вечный приют в желудках лесных дикарей.
Двадцать первого июня зыкруды, по моей просьбе, переданной через Алвита, вывели людей из леса, вновь все то, что осталось от наших армий, собралось вместе, вечером всем было объявлено, что мы одержали победу, а всю ночь с двадцать первого на двадцать второе июня гуляли грандиозный пир!
Вот это я понимаю, настоящий праздник со слезами на глазах. Разбиты силы двух сверхдержав этого мира, люди оказались сильнее и чертей, и марионеток, нашлись союзники из Дальней Страны и Хельмецка, дикари-зыкруды оказались не просто тупыми «бойцами за независимость», а теми, кто спас мир. Это же прекрасно! Это великий день, который история будет вечно помнить!
Из полуторамиллионной армии в живых осталось чуть больше четырехсот тысяч человек, из которых половина до конца жизни останется инвалидами. Вампиров уцелело сто пятьдесят тысяч, из армии Хельмецка – меньше двадцати. Многие легионы были уничтожены вплоть до последнего человека, из зябликов, для которых война продолжалась, так как призраки по прежнему оставались на свободе, выжило меньше ста человек. О гордых словах «авиация» и «артиллерия» на несколько десятилетий можно смело забыть, ни один самолет Благодатных Королевств сейчас не был способен взлететь в воздух. Каждый человек потерял кого-то из друзей или знакомых, многим многодетным матерям только предстояло узнать, что отныне им не на кого оставить хозяйство, потому что все их дети погибли.
Той же ночью была провозглашена новая королева Чаэского Королевства, отказавшаяся от традиции безымянности монархов и принявшая имя Марьяна-Вдовствующая. Ни единой слезинки не было на ее постаревшем на десяток лет лице, седые локоны волос были уложены в торжественную прическу. Вся соленая вода из глаз ушла уже тогда, после страшной ночи с шестнадцатого на семнадцатое июня. Тогда, утром, еще до того, как пришли зыкруды, они стояли вдвоем у тела любимого супруга и верного друга, Марьяна и Бил, и плакали. Монарху Чаэского Королевства так и не суждено было узнать о нашей победе.
Федю мы опознали только по шлему. Карлик, пропустивший всю войну, погиб в ту же ночь, совершив свой последний подвиг и убив одного из высших демонов. На тщедушном теле лилипута было более пятидесяти ранений, из которых не менее половины смертельные. Его доспехи и кости превратились в единую массу, любимый топор валялся рядом, разломанный пополам, с затупившимся от рубки лезвием, а демона он добил тем самым топором, что я некогда привез в качестве сувенира из своего родного мира.
Я не мог сказать, что карлик погиб глупо. Картина победы была соткана как раз из таких небольших подвигов, может именно поступок Феди дал нам простоять ту ночь, чтоб следующим днем загнать чертей в ловушку зыкрудов. Мог ли Алвит прийти раньше? Могла ли ему помочь тетушка Алиса? Не знаю. История – редкая путана, она продается и покупается, но, вот капризная, сослагательного наклонения не терпит. Те, кто погибли, мертвы, их обгоревшие души навечно похоронены в разбившихся самолетах тел, мне жалко Федю и короля, но я ничего не могу поделать. Это был их собственный выбор, я тоже рисковал собой, но я остался жив, а они нет.
Странно. Вроде и друзьями мне они не были, так, вынужденные спутники, с кем вместе почти полтора года по странам и временам мотались. А на сердце больно. Так больно не было даже после смерти Сташи, и хоть плакать я не собирался, что-то в душе треснуло. Подозрительный хруст, надлом – я изменился, безвозвратно изменился. Михаил Михайлович Алистин, человек, не ведающий уныния, умер, а того, нового, что пришел на его место, мне только предстояло узнать.
На похороны короля и Феди я не пошел. Пусть думают что хотят – я не буду сидеть у закрытого гроба и выслушивать высокопарные речи.
У меня другие дела. Игра не выиграна. Более того, от победы я был столь же далек, как и раньше. Да и что такое победа? Как были уверены лорд и дьявол, «победа – это когда все остальные погибнут, а останемся только мы». Может так оно и было бы. Может, если бы мы не вмешались, черти уже сейчас заканчивали очищать землю от смертных, и на новый срок пост бога этой вселенной автоматически перешел бы к Валайбойфру.
То, что вокруг меня – не шахматы или футбол, тут нет четко выписанного определения победителя. Это даже не ролевая игра, это игра с неизвестной силой по неизвестным правилам. Первый, силовой-военный, раунд победителя не выявил, значит результаты аннулируются и игра начинается с начала, только уже по новому сценарию. Но со старыми игроками.
ЧАСТЬ 7. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА.
– Милорд, мое…
– Мы выступаем!
– Простите, милорд? Я несколько не понял…
– Все ты понял! Валайбойфр получил то, что заслужил! Он сейчас слабее, чем был когда-либо до этого! Его войска разбиты! Настало время нам самим показать, что такое Сила Черноречья!
– Милорд, но куда мы…
– Молчи! Ты мой слуга, ты будешь делать то, что я тебе скажу! Готовься! Мы выходим немедленно!
– Да, милорд. Слушаюсь, милорд.
Прошло одиннадцать минут, и впервые за несколько последних тысячелетий парадные ворота замка лорда в Городе Славы отворились, чтоб явить миру… Древнего старца, седого и изможденного жизнью, делающего неспешные шаги, опираясь на простой деревянный посох. Ничем не примечательного мужчину
