Профессор сурово глянул на доктора, отчего тот подтянул и без того впалый живот, одобрительно приподнял взглядом скудный подол халатика медсестры, ткнул пальцем в Никиту.
– Что с больным? – строго спросил у доктора.
– Ножевые ранения, – отрапортовал тот.
– В «скорую» и быстро ко мне. – Отдав распоряжение, он быстро повернулся, еще раз одобрительно раздел взглядом медсестру и, бросив мне на прощание «Вечером перезвоню», умчался.
Похоже у милой барышни в коротком халатике вскоре появится новый наставник.
Ребята потащили в «скорую» лежанку с Никитой, а меня кто-то затеребил за штанину. Моя старшенькая. Большеглазая сказка. Переполненная ответственностью кроха протягивала мне трубку.
– Дедушка Миша звонит.
Грехи мои, мы же уезжаем!
– Да, дядя Миша.
– Вы собрались?
– Нет, собираемся. Нам помешали слегка.
– Я к тебе Толика посылаю. Он вас ко мне в домик привезет. И быстрее собирайся.
– Да.
Послушал гудящую трубку и успокоенно понял, что сойти с ума не смогу, потому как, похоже, крыша моя уже давно уехала.
– Быстро собирайтесь. Мы едем в гости к дяде Мише.
Дамы радостно загомонили. К дяде Мише в гости ездить любили все.
Гомон я пресек.
– Девочки и Сократ дома остаются.
Шум слегка приутих, однако лишь слегка, потому что мои дочери немедленно завыли, не желая расставаться со своими няньками. Но магическое словосочетание «дядя Миша» успокоило и этих скандальных барышень. Ведь было связано с горами конфет, водопадами «сладкой водички» и обязательными огромными игрушками. Очень любит старик этих двух маленьких паршивок и абсолютно не может им отказать в их просьбах. Ну а те, как и положено представительницам слабого пола, правильно оценив ситуацию, активно злоупотребляют создавшимся положением.
– Папуля, тебе дедуля звонит, – проинформировали меня снизу. Чудо мое сероглазое.
Если вы не расслышали, то в голосе у меня суровая слезливость мелькнула. Ну люблю я своих дочерей. Но соберемся. Ведь нам звонит дедуля. Дедуля – это серьезно. Это мой папуля. И его сердить никак нельзя. Он обидится.
– Как ты там? – прохладно поинтересовался отец.
Он никогда не считал, что формы проявления чувств как-то влияют на их силу. Меня, я думаю, он любит больше всего на свете, но, с тех пор как я стал взрослым, женился, то есть, отец ведет себя Подчеркнуто корректно. Но, слава богу, иногда не сдерживается. Я его тоже очень люблю. Тоже больше всех на свете. Но традиции наши предполагают сдержанность в проявлении эмоций. Потому как горцы мы суровые.
– Все нормально, папа.
– Дети как?
– Пищат.
– В семье нормально все?
– Конечно.
– Ты к Мише в гости собрался? – Они с дядей Мишей друзья.
– Да. Он считает, что мне лучше уехать пока.
Папа помолчал. Он, конечно, понимал все, что я хотел ему сказать.
– Может быть, вы лучше в горы поедете?
То, что вокруг города, папа горами не считает. Горы – это там, где расположено наше родовое село, гнездо, так сказать. Туда даже автобусы не ходят. Заехать, конечно, можно, но проблемно. А вот оттуда выковырять кого-либо из нашего рода почти невозможно. Целую армейскую операцию разворачивать надо.
– Нет, ничего серьезного, папа. Просто погостим.
– Хорошо, езжай. Мы вечером подъедем. Детей поцелуй.
– Да, папа.
– Пока.
– На ручки, – требовательно сообщила кроха, вскинув свои ручки наверх. Я поднял ее.
– Мяса хочу, – озвучило потребности нежное дитя.
– Нет мяса. Сейчас к дяде Мише приедем, там тебе мяса дадут.
