Что творилось там, наверху, разобрать было трудно. Но после удара стрелами шатнувшийся было назад белый клин уперся и вновь атаковал. Атаковал неистово.
– Конт! – Эхо отражалось от стен, и белый клин рвался вниз, к воротам.
– Конт! – И валились роголазые воины от ударов белых воителей.
– Конт! – И клунг отступал.
И, отступая, подставил-таки упрямый белый клин под удар арбалетчиц.
Запела стрела и, пролетев меж ступнями, впилась в ногу одного из чужих. Тот покачнулся, щит его гульнул, и тяжелое копье, обрадовавшись увиденной щели в обороне, пробило кольчугу и нырнуло в мягкое тело. А стрелы били и били.
Копье осталось где-то там, внизу, когда после удара арбалетчиц клин утерял свою жесткую плотность и рассыпался. Щит пробил чей-то протазан, и Збых швырнул рогоглазому в голову эту уже ненужную теперь дверь, и тот рухнул с немалой высоты. Теперь Збых рубился бастардом и дагой, так и не пожелав сменить верный меч на положенную Уставом Белой Пехоты секиру. Наверное, благодаря этому и был до сих пор жив. С ним осталось четверо. Остальные полегли на этой самой лестнице, собрав богатую свиту для конта и его жены в посмертье.
Меч становился все тяжелее, и все чаще по кольчуге скрежетали чужие мечи.
Последний противник, свирепо глянув на Збыха, легко поменялся местом со щитоносцем. Перестраивались рогоглазые прекрасно, вовремя меняя усталых бойцов. Збыху менять уже было некого.
– Малый клин, – скомандовал лидер, ожидая очередной атаки ощетинившейся копьями стены щитов. Сколько времени прошло с начала боя? Минута, две, три? Кто знал.
Пешцы выстроили стену щитов. Белых осталось совсем мало. Но израненные, в окровавленных, изодранных белых мантиях, отступать они не собирались. Хорошие воины. И стоят хорошо. В блестящих еще доспехах. На фоне темно-синих стен.
Жайрат спустила воющую стрелу, и уже не только ее десяток, но и два других швырнули свистящую смерть в упрямый клин. В воздух взлетели кровавые ошметки, и светлого строя не стало. И по останкам павших, мерно и грозно, в глубь Замка пошла щитоносная пехота.
Арбалетчица вдруг резко крутанулась на месте, учуяв кожей недобрый прицеливающийся взгляд, известный, хорошо известный, и успела заметить в темно-синем мраке одного из балконов одетую в синее фигуру. Следующее, что она успела увидеть, это оголовье стрелы. Стремительно приближающееся оголовье. Лютая боль пронзила глаз, и голова, показалось, лопнула.
А в распахнутые резные врата текла и текла река воинов.
Когда Саин успел из этих удальцов создать отряд, умеющий биться вместе, Тивас так и не понял. Но когда неистовая троица оказалась почти в полном окружении, из-за опрокинутого стола поднялись Баргул и Хамыц. Сергей Идонгович видел, как стреляют и Хушшар, и воины Зеленой Лига. Эти били по-другому. Быстро, часто и точно. Не прошло и минуты, а десяток рогоглазых, отброшенных страшными ударами, уже валялся на полу. Остальные, только что уверенно наседавшие, угрюмо пятились от яростной троицы, нанесшей им серьезнейший урон.
– Сюда, побратим, – ласково проговорил Хамыц.
Быстро оглянувшись, Саин что-то сказал, и все трое так же настороженно отступили к импровизированному форту.
– Эй, рогатые, девок своих не выпускайте. Убью, – белозубо улыбаясь проговорил Хамыц. Прошитые насквозь кирасы и шлемы были очень ярким подтверждением его словам.
– Хамыц, брат мой, а как ты лук приволок? – стряхнув кровь с клинка, полюбопытствовал Саин.
– Ха! Хозяйки помогли.
Барышни сидели здесь же, за перевернутым столом. И побледневшие, напуганными отнюдь не выглядели.
Пора было из этого зала убираться. С моей точки зрения, здесь становилось чересчур весело. Рубка кругом свистела веселая, но вот результат? Сплоченному отряду рогоглазых противостояли хотя и умелые, но разобщенные воины, не имеющие общего руководства. Слева от нас гоарды двух лордов, подкрепленные тройкой рудокопов, упрятав за спины дам, мрачно рубились с рогоглазыми, которым никак не удавалось отлипнуть от вязких противников, чтобы дать возможность вступить в дело арбалетчицам. Те, конечно, лезли в драку, но несколько лежащих на полу фигур серьезно охладили их пыл. По высунувшимся из-за щитоносных рядов очень точно лупили из пращей пузатенькие коротышки. А одетые в шафрановые одежды гибкие ребята, казалось, никогда не истощат запасы метательных ножей.
Справа клубилась лихая кабацкая махаловка. Кто брал в ней верх, было совершенно непонятно. Но по всему выходило, что серые кольчуги столкнулись с вояками, превосходящими их на порядок. В индивидуальном бою однозначно.
В одном из углов зала два ромба улаганов угрюмо уперлись в короб бояр, в который те спрятали своих жен и дочерей, но драку не начинали. Биться с воинами, каждый из которых с детства совершенствовал родовой стиль боя, рогоглазым, похоже, не хотелось.
У врат мерно блистали двуручники Ледяной Гвардии, отшвыривая тела пытавшихся прорвать их нечастую цепь. У них за спинами посол с четверкой, нет, простите, тройкой ассистенток активно сокращал численность отряда рогоглазых в неприятно знакомых пятнистых балахонах. Спецназ хренов пытался блокировать смертоносные фигуры, но очень безуспешно. Те перемещались по неким странным траекториям, и пятнистые валились и валились.
Над стеной щитов наших индивидуальных улаганов хрипло рявкнул рог. Ему отозвался другой со стороны того самого возвышения, где стоял трон лорда. Там, в окружении плечистых здоровяков, вольно стоял новоявленный родственник лорда Шарм'Ат. Он опустил рог, страшная личина рогатого шлема обратилась в нашу сторону. Показалось – довольно оскалилась. А потом обладатель ее быстро сбежал по ступенькам. Мечники гурьбой повалили за ним. Такое проявление нездоровой популярности мне, например, совсем не понравилось.
