командой.
— Кондратьев, ёрник бес-спонтовый, развлекаетс-ся! — с уверенностью проговорил Змей. — Наверное, видит нас-с.
— И вижу, и слышу, друзья мои, — послышался веселый голос Матвея Игнатьевича. — Ну-с, познакомились с вашими провожатыми, а теперь и вы займите свои места.
— А где мое место?! — обиженно промычал великан.
— Увы, корабль тесноват, — ответил Кондратьев, — другой достать не удалось. В рубке только два пассажирских кресла — и места для механического экипажа, то есть андроидов. Они здесь и работают, и спят. Только пообедать на камбуз выйдут — и всё. Очень удобно. А относительно вашего удобства беспокоиться незачем. Мы всё предусмотрели. Дылда, ты вполне можешь сесть или даже лечь на колени к андроидам.
— Как это?! — опешил великан.
— Ничего страшного, они против не будут. Очень послушные создания. Выбирай любого. То есть любых.
— Да я… Ни за что! — Дылда даже затрясся от обиды.
— Хм, зная твое увлечение синтетическими изделиями, я был уверен, что тебе понравится такая идея…
— Нет, нет и нет. — Великан уставился на серые лица бесполых андроидов и скривился от отвращения. — Они ведь мужского пола!
— Да какая разница!
— Большая…
— Ладно, если ты так настроен против коленей, можешь провести стартовые перегрузки в пассажирской каюте, — смилостивился Кондратьев. — Там места есть. Кстати, корабль пойдет на автопилоте, поэтому одного человека на вахте на случай непредвиденных событий будет вполне достаточно. Итак, друзья мои, что касается корабля, то здесь есть, как вы уже успели заметить…
Пока Матвей Игнатьевич говорил, подробно инструктируя астронавтов, Эдик нащупал механическими пальцами какой-то рычаг под креслом. Дернул, послышался звон, и рычаг остался у него в руке. Соразмерять силу руки он пока так и не научился. Опасаясь, что Кондратьев заметит поломку и возмутится — не успели вылететь, а уже испортили корабельное имущество, Эдик от греха подальше отбросил рычаг, положил руку на пульт и, как ни в чем не бывало, принялся барабанить пальцами по твердому металлопластику, не замечая, что на нем остаются глубокие вмятины, а парочку ближайших сенсоров охватили голубоватые искорки.
Завершив инструктаж, Кондратьев заверил участников Больших Межгалактических Игр, что будет всё время на связи. Эдика такая перспектива совсем не обрадовала — от доктора можно ждать любой пакости, вроде недавнего трюка с андроидами. Однако с камер слежения передается далеко не всё, в этом он уже убедился. Если захочется сделать что-нибудь, о чем не следует знать Кондратьеву, можно просто спрятаться под кресла. Или заклеить «глазки» камер жвачкой.
Корабль стартовал. Перегрузки оказались вовсе не такими сильными, как на русских ВАЗах, гравикомпенсаторы работали отлично. А когда таргарийская машина ловко заложила вираж, справляясь с чудовищным гравитационным полем черной дыры, Цитрус, как несостоявшийся пилот, почувствовал, что влюбился в технически совершенный аппарат.
«Получу гонорар за выступление и непременно куплю себе такую машинку, — решил он, — на этом корабле можно и девочек клеить в галактических просторах, и контрабанду возить».
Полет стабилизировался. Только сейчас Эдик заметил, как сильно его механическая рука покорежила пульт управления. Змей поглядел на перегоревшие сенсоры и помятую обшивку и пробурчал:
— Хорош-шо, что идем на автопилоте, бугор.
— Да, неплохо, — согласился Цитрус. — Волноваться не приходится, Змей, как-нибудь дотянем. Ты, между прочим, незнаком с конструкциями таргарийских кораблей? Что это за рычаг у нас под креслами?
— Не в курсах, — ответил Змей, шаря рукой внизу, — дейс-ствительно, что-то есть. Может, это катапультирование или регулировка крес-сла. Надо у Кондратьева с-спрос-сить. Хотя, с-сдаетс-ся мне, он туфлю загнет?
— Что загнет? — не понял Цитрус.
— Обманет, — пояснил Змей.
— Да, не надо нам никаких пояснений, — махнул протезом Эдик и едва не сломал кресло, опустив искусственную ладонь на подлокотник, который немедленно выгнулся дугой. Цитрус в очередной раз подивился крепости таргарийской продукции и попросил Змея: — Я придумал, ты рычажок дерни сам, вот и посмотрим, что будет.
Рептилия затряс головой:
— Не хочу!
— Странно… Я думал, ты непременно захочешь.
— А я вот не хочу.
— Ну и не надо.
Цитрус даже обиделся слегка, но потом решил, что обижаться на рептилию, которого он намерен пустить в расход при первом же удобном случае, просто глупо.
— Давайте в «очко» метнем? — предложил вдруг Дылда.
У Цитруса едва челюсть не упала. Прежде великан играл в азартные игры крайне редко, да и то без всякой охоты. Не имел к этому склонности. А тут, гляди-ка, потянуло.
— Чего это ты разохотился? — спросил он.
— Да вспомнился астероид. Здорово мы там жили. Пока немец этот не пришел и всё не испортил.
— Неслабо жили, прямо скажем. На широкую ногу. Ну, давайте сыграем. Ты как, Змей?
— На бабки? — поинтересовался рептилия.
— Ну, не на щелобаны же? — возмутился Эдик. — Мы — правильные коски. Но сначала давайте поделим деньги, что дал нам Кондратьев. Каждому по полторы штуки. И пятьсот рублей — в общак. На топливо там, на жратву, таможенные сборы платить.
— Идет, — повеселел Змей. Он был рад, что Цитрус без напоминания решил поделиться «подъемными», только не сообразил, что Эдик сделал это с единственной целью — прибрать все денежки к рукам легально, на законных основаниях.
Игра в «очко» продолжалась полтора часа. Для затравки Цитрус проиграл тысячу рублей, мелкими порциями, со ставками от рубля до пятидесяти — причем Змею досталось четыреста рублей, а Дылде — шестьсот, что рептилию крайне возмутило. А когда ставки в сто рублей стали нормальным явлением, Эдик за пятнадцать минут выиграл у партнеров все деньги, как выданные Кондратьевым, так и имевшиеся прежде.
— Давай на андроидов играть! — предложил Змей в запале.
— Они наши, что ли? — удивился Дылда, у которого еще оставалось рублей двести — Эдик не спешил обирать великана до нитки, полагая, что в случае необходимости, если вдруг игра пойдет не по плану; займет денег у него.
— Поделим и с-сыграем. В тыщ-щу рублей каждый андроид. А четвертого по час-стям. Каждому — на трис-ста рублей.
— Отчего нет? — усмехнулся Цитрус.
Через десять минут он был полновластным хозяином всех андроидов, пищевого пайка, запчастей, топлива и любого движимого имущества таргарийского корабля.
— Бывает, ребята! — вздохнул Эдик, пряча деньги в карман. — Фортуна мимолетно улыбнулась вам, но потом повернулась лицом ко мне. Вы сквитаетесь за это поражение после получения гонорара за игры. По сути, мы сейчас играли на такие копейки… А пищевой паек я зажимать не буду. Ешьте на здоровье. Только не забывайте, кому обязаны сытой жизнью!
Змей заскрипел зубами от ярости, но в перепалку вступать не стал. Что тут скажешь? Эдик же пребывал в прекрасном настроении.
— И чего мы торчим в этой тесной рубке, с механическими куклами? Они сами справятся с
