Неведомо, что подумали другие, но Бабай, как увидел этот предмет, сразу понял, что штука эта серьезная. Больше всего это было похоже на оживший вдруг желудок, которому почему-то вздумалось пожить самостоятельной жизнью. Гадкий предмет — тут О-о был прав на все сто, сам по себе он ничего, кроме омерзения, вызвать не мог.
Но в том-то и дело, что он был не сам по себе! Он как-то изменял пространство вокруг себя, воздух над ним дрожал и змеился легким маревом, как над горячим асфальтом в жаркий день, даже переливался неким неуловимо-перламутровым оттенком... Это было и жутко и восхитительно враз, особенно притягательной казалась смесь гадкого и таинственного. Все обступили странную штуковину, смотрели и молчали.
Молчание нарушил Костя.
— Это... — произнес он. — Видите, как подрагивает?
— Не слепые, — буркнул Кишка.
— Это энергетика, — убежденно заявил Костя. — Точно вам говорю! Оно с энергией что-то делает. Смотрите, вон как ходит ходуном!..
Бабай хотел было осадить умника, чтоб не болтал лишнего, да не успел.
Не то чтоб эта пакость лопнула, но как-то мощно вздулась — все отшатнулись, — а она так же резко сжалась, и каждый ощутил на миг что-то вроде падения в пропасть. А затем пространство вокруг «энергетики» как-то вывернулось наизнанку, втянуло всех и выплюнуло — прямо в хаос, к рожам гоблинов и горящим грузовикам.
Глава 3
ПАРЕНЬ ИЗ ПОДОЛЬСКА
Все это Бабай как мог постарался передать Дане. Конечно, получилось спешно, скомканно и сбивчиво, но главное Даня усвоил.
— Н-да, — сказал он. — Интересно... Тогда что же получается: эта штука вывернулась и вас перебросило сюда. Вопрос: почему сюда?
Бабай хмыкнул:
— Ты меня спрашиваешь? Даня усмехнулся, кивнул.
— Тоже верно. Но объяснение какое-то должно быть. Гром!
— Здесь, генерал!
Как из-под земли выскочил. Даня глянул на него одобрительно.
— Слушай, Гром. Перед тем как случилось... ну, что ребят сюда бросило — ты ничего не заметил? Что могло стать причиной?
— Ну, — Гром малость замялся, — точно не знаю... Может, показалось только.
— Выкладывай, выкладывай, что показалось. Гром откашлялся, затем высморкался на асфальт.
— Как будто дрогнуло. Воздух дрогнул...
— Где? — перебил Даня.
— Вон там. — Гром ткнул пальцем. — В том месте. Бабай и Даня глянули туда. Но среди обломков, трупов и стреляных гильз не было ничего такого.
— А ну-ка. — Бабай шагнул туда так решительно, как будто все понял. Даня и Гром — за ним.
Но яснее от того не стало.
— Просто дрогнуло, и все? — допытывался Даня.
— Да вроде, — не очень уверенно отвечал Гром. — Я ж так только, краем глаза... Тэйки ближе была, может, она видела?
— Позови ее сюда, — распорядился Даня. Подошла Тэйки:
— Слушаю, генерал!
— Слушай. — Даня чуть улыбнулся и повторил вопрос. Тэйки прищурила глаза, соображая.
— А ведь правда... — пробормотала она. — Было! Только я как-то не подумала.
— Ну, теперь думай.
— Да тут думать-то нечего, только рассказывать... Короче, когда мы с Немо вон оттуда зашли, чтоб гранаты бросить, я смотрю — какая-то хрень лежит и ежится...
— Как?! — Бабай аж вздрогнул. — Как ты сказала — ежится?
— Ну да. Вот так. — Тэйки мимикой и жестами попыталась передать действия «хрени». Зрелище было дикое, но Бабай сразу ее понял.
— Точно! А вид у нее какой был?
Тэйки стала описывать вид, но через три-четыре слова Бабаю все стало ясно. Он махнул рукой.
— Оно? — Даня скосил глаза.
— Именно что, — был краткий ответ.
— Угу. — Даня подумал. — И как оно могло быть одновременно тут и там?..
Он спросил скорее себя, чем кого-либо, но Бабай и Гром дружно пожали плечами. А Тэйки сказала:
— Мне кажется, его кто-то шлепнул. В смысле, пулей. Оно и раскорячилось... Вообще, интересно. Я как это увидела, так и подумала — ну не иначе какая-то гоблинская хрень. Но тут бой, шухер... я, понятно, и позабыла вмиг.
— Пулей, говоришь? — прищурился Даня. — Так. А кто стрелял, не заметила?
— По-моему, сверху. Кто там у нас наверху был?.. Муха, — подсказал Гром.
— Давай его сюда, — велел Даня.
— Муха! К генералу!..
Но тут все перекрыл пронзительный вопль Гульки Конопатой:
— Эй! Сюда! Здесь человек! Живой!..
Уфимцы и москвичи, дружно обшаривая грузовик за грузовиком и вытаскивая оттуда провиант, довольно скоро поняли, что эдак они провозятся до вечера.
— Надо разделиться, — сухо обронил Немо. Мысль здравая. Костя Гром сказал:
— Тогда это... Мы пойдем к тем двум, а вы тут. Все в общую кучу. А потом разделим.
Согласились. Уфимцы пошли к двум последним грузовикам. Кишку, О-о и Гондураса Костя отправил осматривать КрАЗ, а сам с Шурупом и девчонками занялся КамАЗом.
Шуруп пулей взлетел в кузов.
— Ух ты! — возопил он фальцетом. — Слышь, Гром, тут консервы! Сгущенка!! Ну, обожремся!.. И салагам хватит!
Он не понимал еще, что им до «салаг» теперь идти и не дойдешь.
Ты откуда про сгущенку знаешь, шкет?! — удивился Костя. Удивиться было чему: за всю Шурупову жизнь никакой сгущенки рядом и близко не было. Костя, впрочем, тоже ее ни разу не пробовал, но ему-то Ольга рассказывала, а один раз даже показала сплющенную ржавую банку от этого продукта.
— Очкарик рассказывал! — хвастливо объявил малец. — Штука — супер!
— Ладно, супер... — Костя оглянулся. — Девчонки, давайте-ка две крепкие доски найдите, по ним сгрузим. Ящики тяжелые.
