Он повернулся к ней лицом, с деланным восхищением разглядывая не слишком пышный бюст, который сама Хильдемара считала весьма аппетитным.
— Поскольку моя жена более не хранит данные ею обеты, будучи призванной к Суверену, я не вижу, почему должен хранить свои. Особенно когда у меня есть... потребности.
— Ну конечно же, не должен!
— А ты как-то говорила, чтобы я пришел в первую очередь к тебе, если что-то изменится с моими брачными обетами. Так вот, если тебя это еще интересует, то все изменилось.
В ответ она поцеловала его. И это оказалось не так противно, как он думал.
Закрыв глаза, Далтон даже смог получить некоторое удовольствие.
Он несколько удивился, когда Хильдемара тут же перешла к более конкретным действиям. Хотя в конечном итоге какая разница? Раз она хочет приступить к делу немедленно, он не возражает.
Глава 69
Высокогорье над долиной Нариф оказалось именно таким малоприятным местечком, как и представлял себе Ричард, — мертвая пустошь, пронизывающий ветер, взметающий тучи грязной пыли.
Следовало ожидать, что Йозеф Андер изберет себе нечто подобное.
Горы, окружавшие мертвое озеро, тоже были мертвы. Скалистые, темно-бурые, лишенные каких-либо признаков жизни, со снежными вершинами. Тысячи сбегающих со склонов ручейков сверкали на солнце, как клыки.
Прямо напротив пустоши зеленели кусты пака, очень похожие на водяные лилии, плавающие на широкой, затерявшейся среди гор водной глади.
Лошадей Ричард оставил ниже и остаток пути прошел пешком по обнаруженной им узкой тропинке, ведущей вверх прямо к озеру. Лошадей он привязал некрепко и расседлал, чтобы, если он не вернется, животные могли сами освободиться и уйти.
Единственное, что толкало его вперед, это неизбывная любовь к Кэлен. Он должен изгнать шимов, восстановить магию и вылечить Кэлен. Это — его единственная цель. И вот теперь он стоял на голой земле у ядовитых вод, твердо зная, что надо делать.
Он должен переиграть, превзойти Йозефа Андера. Не было никаких ключей к разрешению задачи с шимами, не было никакого решения. И не имелось никаких ответов, ждущих, когда их отыщут. Йозеф Андер не оставил ни единой прорехи в ткани своей магии.
Единственный шанс — сделать то, чего Йозеф Андер никак не мог ожидать.
Ричард достаточно хорошо изучил этого человека, чтобы понять образ его мыслей.
Он знал, во что верил Андер и что, по мнению древнего чародея, должны были предпринять люди. Для успешного завершения этой истории Ричард не должен делать то, на что рассчитывал Андер. Он сделает то, к чему Йозеф Андер подталкивал волшебников, но чего они так и не поняли.
Ричард надеялся, что ему хватит сил довести все до конца. Он скакал целые дни напролет, меняя лошадей, чтобы те не выдохлись и смогли потом отвезти его назад. А ночами шел пешком, пока ноги несли.
Он безмерно устал и надеялся только, что продержится еще чуть-чуть. Ради Кэлен.
Из отделанного золотом кошеля на поясе Ричард достал белый колдовской песок и начал аккуратно рисовать им Благодать. Начав с обозначавших магию лучей, он рисовал ее строго в обратном порядке от того, что показывал Зедд.
Стоя в центре, Ричард проводил линии внутрь, к себе.
Затем нарисовал звезду, изображавшую Создателя, потом круг жизни и квадрат завесы и в последнюю очередь внешний круг, обозначавший начало потустороннего мира.
Как говорил Йозеф Андер, воображение — вот что делает волшебника великим, ибо лишь обладающий воображением способен выйти за рамки традиций. Благодать может покориться изобретательному заклинанию. Ричард рассчитывал на большее.
Гораздо большее. Стоя в центре Благодати, Ричард воздел кулаки к небу.
— Реехани! Сентраши! Вази! Я призываю вас!
Он знал, что им нужно. Йозеф Андер рассказал ему.
— Реехани! Сентраши! Вази! Я призываю вас и предлагаю вам мою душу!
Поднялся ветер, вскипели волны. Вода начала двигаться словно по своей воле. Летящий над водой ветер превратился в ревущее пламя.
Они надвигались.
Ричард, вне себя от злости и отчаяния, поднял руки, направив кулаки к той стороне озера, где оно перетекало за скалистый кряж и стекало в долину Нариф.
Он полностью сосредоточился на той точке озера.
С помощью ярости и отчаяния он призвал другую сторону своего волшебного дара — Магию Ущерба,
