— Ричард? Ричард, ты здесь?
Никакого ответа. Кэлен подняла свечку повыше, другой рукой прикрывая нос, чтобы хоть как-то защититься от вони.
Огонек свечи осветил платформу с лежащим на ней крошечным тельцем. Кэлен подошла поближе, скривившись, когда под босой ступней хрустнул здоровенный жук, но моментально забыла об этой мелкой неприятности при виде лежащей перед ней трагической фигурки.
Подойдя, она замерла. Крошечные скрюченные ручки застыли, согнутые в коленках ножки не доставали до поверхности на добрый дюйм. Ладошки открыты, а малюсенькие пальчики казались просто чем-то совершенно невероятным.
У Кэлен в горле застыл комок. И она прикрыла рот ладошкой, чтобы подавить невольный крик боли. Бедный малыш. Несчастная мать.
Позади раздался странный звук. Стук. Тихий, равномерный. Не сводя глаз с маленького безжизненного тельца, она рассеянно попыталась определить, что это такое. Стук на мгновение прекратился, потом начался снова. Снова прекратился.
Кэлен решила, что это падают капли, и отрешилась от него.
Не в силах удержать себя, Кэлен коснулась пальцем крошечной ладошки Ручка была настолько мала, что в ней едва помещался один палец. На мгновение она подумала, что вот сейчас пальчики сомкнутся. Но пальчики не шевельнулись.
Всхлипнув, Кэлен смахнула слезу. Ей было страшно жаль мать ребенка.
Повидав столько смертей, Кэлен не понимала, почему именно этот трупик вызывает у нее такие чувства, но тем не менее это было так.
И тут она сломалась, разрыдалась от жалости к этому даже не успевшему получить имя крошке. Стоя в темном доме мертвых, Кэлен оплакивала неначавшуюся жизнь, сосуд, прибывший в мир живых пустым, без души.
Наконец раздававшийся за спиной звук все же вклинился в ее сознание, и Кэлен оглянулась посмотреть, что же это мешает ей возносить молитву добрым духам.
И ахнула, с трудом подавив вопль.
На груди Юни восседала курица.
И выклевывала ему глаза.
Глава 10
Кэлен хотела было прогнать курицу, но почему-то никак не могла заставить себя решиться на это. Курица, продолжая свое занятие, одним глазом уставилась на нее.
Тук-тук-тук. Тук. Тук.
Именно этот звук Кэлен и слышала все это время.
— Кыш! — замахала она рукой. — Кыш! Должно быть, это из-за насекомых. Это из-за них птица здесь. Поклевать насекомых.
Но почему-то Кэлен сама этому не верила.
— Кыш! Оставь его! Кыш!
Зашипев и взъерошив перья, курица подняла голову.
Кэлен отшатнулась.
Разрывая когтями мертвую плоть, курица медленно повернула голову к Кэлен и склонила голову набок, отчего гребешок упал, а бородка всколыхнулась.
— Кыш, — услышала Кэлен свой собственный едва различимый шепот, Света не хватало, к тому же клюв птицы был покрыт запекшейся кровью, и Кэлен не могла определить, есть на нем метка или нет. Но в этом и не было необходимости.
«Добрые духи, помогите!» — мысленно взмолилась она.
Птица коротко кудахтнула. Вполне куриное кудахтанье, но Кэлен точно знала: это не так.
И тут она до конца поняла, что подразумевал Птичий Человек, говоря о курице-что-не-курица. Эта тварь выглядела как курица, ничем не отличаясь от всех прочих кур. Но это была не курица.
Это было воплощенное зло.
Кэлен ощущала это всеми фибрами души. Зло было очевидно, как ухмылка смерти. Кэлен судорожно сжала воротник. Она настолько крепко вжалась в платформу, на которой лежал трупик младенца, что не удивилась бы, если б массивное ложе опрокинулось.
Первым инстинктивным желанием было обрушиться на тварь всей мощью своей магии. Магии, навечно уничтожившей личность, оставлявшей в душе лишь чувство полной и безоговорочной преданности Исповеднице. Именно благодаря этой магии приговоренные к смерти правдиво признавались во всех своих преступлениях. Или подтверждали свою невиновность. Волшебство Исповедниц способствовало окончательному торжеству правосудия.
Спасения от магии Исповедниц не существует. Она абсолютна и окончательна.
