– Если размелете и добавите в чай десять или двенадцать штук, то свалитесь в лихорадке.
– И потом умрешь?
Озадаченное лицо Дженнсен вызвало у целителя улыбку.
– Нет, в этом случае лихорадка не будет столь сильной. Через день-два все пройдет.
Девушка внимательно посмотрела на бутылку, наполненную смертоносными маленькими Милосердиями, и отставила ее.
– Если дотронетесь до нее, вреда не будет, – заметил целитель в ответ на ее нерешительность. – Действие цветка проявится, если съесть его. И в нашем случае один из них вместе с другими снадобьями поможет мальчику победить лихорадку.
Дженнсен позабавило собственное замешательство. Двумя пальцами она достала цветок, положила на дно ступки, где его сходство с Милосердием заметно поубавилось.
– Для бодрствующего взрослого я просто разминаю цветок между пальцев, – говорил целитель, наливая в чашку мед. – Но мальчуган мал и к тому же спит. Нужно, чтобы ему было как можно легче пить, поэтому разотрите цветок в пыль.
Дженнсен быстро растерла маленькое Милосердие, и целитель добавил в чашку получившийся темный порошок.
Было интересно, что бы Себастьян сказал о подобном явлении. Не захочет ли брат Нарев искоренить эти розы, потому что они тоже могут нести смерть?
Пока Дженнсен возвращала на место ступку и пестик, целитель понес мальчику медовое питье. Вместе с матерью они принялись осторожно поить больного. Разбудить его не было возможности, и им приходилось понемногу вливать лекарство в рот, ждать, пока ребенок, не просыпаясь, проглотит, а потом наливать еще.
Тут в хижину ввалился Себастьян. В распахнувшуюся дверь были видны звезды. Потянуло сквозняком, отчего у Дженнсен пробежали по спине мурашки. Когда затихает ветер, а небо очищается от облаков, чаще всего это означает, что ночью будет пронизывающий холод.
Замерзший Себастьян сразу сунулся к очагу. Дженнсен подбросила полешко, чуть подвинула его кочергой, чтобы огонь занялся получше. Рука целителя все еще лежала на плече матери мальчика. Предоставив ей возможность допоить ребенка и повесив плащ на крючок у двери, хозяин подсел к Дженнсен и Себастьяну.
– Женщина с ребенком – ваши родственники? – спросил он.
– Нет, – ответила Дженнсен. Согревшись у огня, она тоже сняла плащ и положила его на скамейку у стола. – Мы встретились на дороге, она попросила о помощи. Мы просто подвезли ее.
– Ну что ж, – сказал целитель. – Сегодня мать и мальчик переночуют здесь. Ночью мне нужно будет понаблюдать за ним. – Он пристально посмотрел на нож, висящий на плясе Дженнсен. – Пожалуйста, поухаживайте за собой сами. У нас всегда в запасе тушеное мясо на случай, если забредет какой-нибудь путник. Сейчас уже поздно пускаться в путь. Располагайтесь на ночь в соседних хижинах. Они свободны, так что вы можете ночевать раздельно.
– Вот это подарок! – воскликнул Себастьян.
– Спасибо! – Дженнсен уже была готова сказать, что им подойдет и одна комната, но спохватилась: ведь сама недавно рассказала целителю, что они с Себастьяном не женаты.
Представив, как это будет выглядеть теперь, она решила ничего не менять. Ведь спать рядом с Себастьяном на открытом воздухе было естественно и непорочно, а в одной комнате это бы выглядело уже совсем по-другому. Да, несколько раз во время путешествия в Народный Дворец они ночевали в тавернах вместе. Но это было до того, как он ее поцеловал.
– Эта местность принадлежит Рауг'Мосс? – Дженнсен сделала рукой обводящий жест.
Целитель улыбнулся, будто в этом вопросе было что-то забавное, однако ответил серьезно.
– Несомненно. Это одна из нескольких небольших застав, или станций, на которых могут передохнуть путешественники, нуждающиеся в наших услугах.
– Мальчику повезло, что вы оказались дома, – заметил Себастьян.
Рауг'Мосс внимательно посмотрел ему в глаза:
– Если он выживет, я буду очень рад, что смог помочь ему. На этой станции всегда есть кто- нибудь.
– Почему? – спросила Дженнсен.
– Такие заставы, как эта, приносят Рауг'Мосс доход от обслуживания людей, не имеющих возможности пойти к другим целителям.
– Доход? Я думала, Рауг'Мосс помогают людям бескорыстно, а не с целью заработать.
– Мясо, тепло и крыша над головой не появляются по волшебству, только из-за того, что в них есть нужда. Мы рассчитываем, что люди, приходящие сюда за знаниями, на которые было потрачено достаточное время, внесут свой вклад в обмен на нашу помощь. А кроме всего прочего, если мы будем голодать, то как сможем помогать другим? Знаете ли, благотворительность по выбору – это благотворительность, но благотворительность по принуждению – всего лишь вежливое название рабства.
Естественно, целитель не имел в виду Дженнсен, однако эти слова больно ужалили девушку. Она всегда ожидала, что люди помогут ей, чувствовала, что имеет право на их помощь только потому, что в ней нуждается. Будто ее желание о помощи должно иметь для людей большее значение, чем их собственные интересы...
Себастьян, порывшись в кармане, вынул серебряную монету и протянул хозяину:
– Мы бы хотели внести свой вклад в обмен на вашу помощь.
Взглянув на нож Дженнсен, целитель ответил:
– В вашем случае в этом нет необходимости.
– Мы настаиваем, – сказала Дженнсен, ощущая жуткий дискомфорт, поскольку деньги, которыми она расплачивалась за еду, кров и заботу о лошадях, были взяты у мертвеца.
Кивнув, хозяин принял плату.
– Миски на полке справа. Позаботьтесь о себе сами, а мне нужно вернуться к мальчику.
Дженнсен и Себастьян сели на скамейку около грубо сколоченного стола и принялись за еду, наложив из большого котла по миске нежнейшей тушеной ягнятины. После пирогов с мясом, заботливо приготовленных Томом, ничего более вкусного они не ели.
– Временное неудобство превратилось в удачу, – тихо сказал Себастьян.
Дженнсен, бросив взгляд на противоположную сторону комнаты, где целитель и мать опять склонились над ребенком, пододвинулась к спутнику:
– О чем ты?
Он перевел на нее взгляд голубых глаз:
– Лошади хорошо поедят и отдохнут, да и мы тоже. Это даст нам преимущество перед преследователями.
– Ты думаешь, они догадались, куда мы направляемся? И снова идут по следу?
Себастьян с набитым ртом смог только пожать плечами.
Прежде чем ответить, он огляделся.
– Не знаю, каким образом это у них получается, но они и раньше удивляли нас, верно?
Дженнсен пришлось согласиться, и она, кивнув, молча принялась за еду.
– Как бы то ни было, и мы, и лошади получили так необходимые нам всем еду и сон. Теперь мы сможем еще больше оторваться от них. Я рад, что ты напомнила мне о том, как Создатель помогает страждущим.
Тепло его улыбки согрело Дженнсен.
– Надеюсь, это поможет бедному мальчику.
– И я тоже, – сказал Себастьян.
– Нужно прибраться и узнать, не нужна ли им помощь. – Дженнсен положила в его ложку последний кусок ягнятины.
Когда он отставил пустую миску, Дженнсен накрыла его руку своей:
