Улыбка Сестры Улиции стала шире. Казалось, ее глаза заглядывают прямо в душу Кэлен.
— Или это не так, моя дорогая? И ты не жалкая рабыня, которая должна быть благодарна за кусок хлеба?
Кэлен хотела возразить, сказать, что она была чем-то большим, сказать, что ее жизнь имеет значение, но она знала, что все это не более чем мечты. Она устала до изнеможения. Теперь, казалось, устало и ее сердце.
— Так, Сестра Улиция.
Каждый раз, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о себе, она натыкалась на пустоту, на вакуум. Ее жизнь выглядела такой никчемной. Это казалось неправильным, но так уж было.
Сестра Улиция развернулась, когда заметила, что Кэлен следит взглядом за возвращающейся Сестрой Эрминией, зрелой женщиной, которая отличалась своей прямолинейностью. Темно-синее платье Сестры Эрминии чуть шуршало, когда она торопливо шла по широкому коридору мимо увлеченно беседующих и не глядящих на дорогу прогуливающихся людей.
— Ну? — Спросила Сестра Улиция, когда Сестра Эрминия приблизилась к ним.
— Меня задержала толпа народу, которая пела Лорду Ралу.
Сестра Улиция вздохнула.
— Нас тоже. Что ты нашла?
— Это место, оно прямо за мной, направо за следующим поворотом. Нам следует быть осторожными.
— Почему? — Сестра Улиция попросила Сестер Тови и Цецилию подойти к ним.
Четыре Сестры сблизили головы.
— Двери прямо там, за поворотом. Нет никакой возможности проникнуть туда незамеченной. По крайней мере, для нас. Совершенно очевидно, что никому не позволено даже думать о том, чтобы войти туда.
Сестра Улиция огляделась, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает. — Что ты имеешь в виду, говоря, что это совершенно очевидно?
— Двери сделаны специально так, чтобы отпугивать людей. На них высечены змеи.
Кэлен отшатнулась. Она ненавидела змей.
Сестра Улиция снова похлопала себя по бедру, сжав губы. Недовольная, она, наконец, обратила кислое лицо к Кэлен.
— Ты помнишь, что должна сделать?
— Да, Сестра, — мгновенно ответила Кэлен.
Она хотела побыстрее покончить с этим. Чем скорее Сестры будут счастливы, тем лучше. День уже клонился к вечеру. Долгое восхождение на плато, а потом еще и пение заняло больше времени, чем они рассчитывали. Предполагалось, что к этому времени уже все будет сделано и они отправятся в обратный путь.
Кэлен надеялась, что когда с этим будет покончено, они разобьют лагерь и смогут немного поспать. Ей никогда не давали достаточно времени для сна. Обустройство лагеря требовало от нее множества усилий, но, по крайней мере, потом ее ожидал сон. Если только Сестры будут ею довольны и снова не накажут.
— Ладно, в конечном счете это не имеет значения. Нам всего лишь придется остаться чуть дольше, чем мы планировали, вот и все. — Сестра Улиция потерла щеку, как предлог для того, чтобы внимательно оглядеться и проверить, не следят ли за ними стражники, прежде чем снова склониться к Сестрам. — Цецилия, ты останешься здесь и будешь караулить этот конец зала на случай каких-либо проблем. Эрминия, ты караулишь другую сторону. Начинайте прямо сейчас, чтобы не выглядело, будто мы четверо что-то замышляем, если за нами все-таки следят.
Сестра Эрминия хитро улыбнулась.
— Я буду прогуливаться по залам, как какая-нибудь восторженная посетительница, пока она не закончит.
Не сказав больше ни слова, она удалилась.
— Тови, — сказала Сестра Улиция, — ты пойдешь со мной. Мы будем гулять и болтать ни о чем, как две подружки, которые пришли посетить великий дворец Лорда Рала. Пока Кэлен не выполнит своего задания.
Сестра Улиция схватила Кэлен за плечо и с силой развернула.
— Пошла.
Толчок выбросил Кэлен вперед. Она торопливо подхватила свой мешок. Две Сестры вели ее вдоль зала. После того, как они достигли пересечения, им пришлось повернуть направо, так как навстречу им двигались два высоких солдата. Мужчины скользнули по Сестре Тови безразличными взглядами, но улыбнулись Сестре Улиции. Когда хотела, Сестра Улиция могла казаться невинно прекрасной, и она была достаточно привлекательной, чтобы на нее обратили внимание.
Но никто не замечал Кэлен.
— Здесь, — сказала Сестра Улиция. — Стой тут.
Кэлен остановилась, глядя на толстые двери красного дерева в другом конце коридора. Змеи, вырезанные на дверях, словно смотрели прямо на нее. Их хвосты, извиваясь, терялись в листве, изображенной на верхней части створок. Тела змей свисали вниз так, что их головы оказывались на уровне глаз. Ядовитые клыки торчали из распахнутых пастей, словно они в любой момент были готовы наброситься. Кэлен не могла даже представить, зачем кому-то понадобилось изображать таких омерзительных тварей. Все остальное во дворце было прекрасным, кроме этих дверей.
Сестра Улиция приблизилась.
— Ты помнишь все, что должна сделать?
Кэлен кивнула.
— Да, Сестра.
— Если у тебя есть вопросы, спрашивай сейчас.
— Нет, Сестра. Я помню все, что вы говорили мне.
Кэлен поражалась тому, как она может помнить некоторые вещи так отчетливо, между тем как другие будто теряются в тумане.
— И не трать время попусту, — сказала Тови.
— Не буду, Сестра.
— Мы посылаем тебя за тем, что нам нужно получить обратно. И нам нужно это без всяких глупостей.
В глазах Тови вспыхнула злость.
— Ты поняла, девочка?
Кэлен сглотнула.
— Да, Сестра Тови.
— Это в твоих же интересах, — сказала Тови. — Или ты заплатишь и тебе это вовсе не понравится, поверь мне.
— Я поняла, Сестра Тови.
Кэлен знала, что Тови не шутила. Обычно сдержанная, если ее разозлить, она не оставит от тебя и мокрого места. Хуже того, если она начинала, то наслаждалась беспомощность и агонией своих жертв и с трудом останавливалась.
— Тогда иди, — сказала Сестра Улиция. — И помни, тебе нельзя говорить с кем бы то ни было. Если кто-нибудь что-нибудь скажет, просто не обращай на них внимания. И тебя оставят в покое.
Кэлен некоторое время смотрела в глаза Сестре Улиции. Потом кивнула и заторопилась к другой стороне зала. Она забыла о своем изнеможении, она знала, что нужно сделать. И она знала, что если ослушается, с ней случится большая беда.
Подойдя к дверям, она схватила одну из бронзовых ручек, сделанных в форме усмехающихся черепов. Она специально не смотрела на змей, с трудом открывая тяжелую створку.
Внутри она остановилась, чтобы глаза привыкли к неяркому свету ламп. Толстые желто-синие ковры укрывали комнату, предотвращая возникновение эха. Эта уютная комната, отделанная такими же панелями
